Адмирал Канарис - "Железный" адмирал

полтора десятка лет презираемый и оплевываемый политиками.

Это сближало его со сторонниками Гитлера, которые тоже мечтали о Великой Германии и восстановлении былого могущества флота. Нравились ему и радикальные антикоммунистические лозунги, выдвигаемые нацистами. Кроме того, наш герой принадлежал к тем офицерам, которые осуждали заигрывание с Советами, противились любому сотрудничеству с Красной Армией.

Именно в то время, когда Канарис служил в штабе ВМС, военные вели активную антисоветскую политику. Они долго противились визитам советских военных кораблей в немецкие порты и лишь в 1929 году согласились на подобное посещение при условии, что никаких контактов между советскими моряками и немецкими коммунистами допущено не будет.

Канарис и его тогдашний начальник Левенфельд зорко следили за тем, чтобы вредные веяния с Востока не проникали на флот. В 1926 году Левенфел&д читает доклад перед высокопоставленными офицерами флота о направлениях и ориентирах немецкой военно-морской политики, в котором прямо указывает, что большевизм — главный враг западной культуры. О том же говорил и Гитлер в своей книге «Майн кампф».

Многие товарищи Канариса уже маршировали вместе с коричневыми: Фридрих-Вильгельм Хайнц, Хартмут Плаас и Манфред фон Киллингер. Даже старый противник Гитлера, Эрхардт, подумывал перейти на его сторону.

Вскоре и капитан Канарис становится на позиции национал-социализма. Этому не помешало даже то обстоятельство, что 29 сентября 1932 года он получает очередное повышение и становится командиром линкора «Силезия». Прощупав настроения своих подчиненных, Канарис очень скоро понял, что большая часть экипажа давно уже не симпатизирует республике.

# * #

Личное знакомство Канариса с некоторыми видными национал-социалистами подсказывало ему, что грядущий нацистский переворот не повергнет страну в хаос и анархию. В Гамбурге Канарис знакомится с гауляйтером НСДРП Карлом Кауфманом, одним из ведущих партийцев первого призыва, который считался прагматичным нацистом и порой даже позволял себе критиковать самого Гитлера. Кауфман рассказал офицеру о программе своей партии. Ее идеи понравились Канарису.

Итак, Канарис внутренне был готов к началу национал-социалистской эры. И поэтому когда 30 января 1933 года на борт «Силезии», которая вместе с линкором «Гессен» проводила артиллерийские и торпедные стрельбы в Кильской бухте, приходит сообщение о гитлеровском перевороте, оно встречено ликованием.

Такое же настроение царило и в большинстве городов и сел всей страны. Когда 13 февраля «Силезия» возвращается в Киль, Канарис видит перед собой совсем иную страну. По улицам, как во времена кайзера, ходят люди, одетые в униформу. Всюду лозунги, призывающие спасти отечество. Кажется, что все вокруг мыслят и говорят одинаково.

Даже первые признаки террора, первые приметы казарменного однообразия, насаждаемого в стране, не могли охладить его энтузиазм. Как и многие другие немцы, Канарис надеялся, что новое движение освободит страну от пут стерильной, мелочной демократической партийной системы и построит государство, основанное на авторитете и порядке. Принуждение и террор казались ему тем очистительным огнем, в котором погибнет старое, недолговечное, но останется все жизнеспособное.

1 ноября 1934 года его начальник, контр-адмирал Бастиан, командующий линейными кораблями, пишет такую характеристику на своего подчиненного: «Я должен подчеркнуть неустанное стремление капитана первого ранга Канариса лично выступать с докладами и знакомить свой экипаж с идеями национального движения и принципами государственного строительства нового рейха».

Тексты этих докладов не сохранились, однако их направленность нетрудно понять из тезисов, впоследствии сформулированных Канарисом: «Как офицер, перед мировой войной я, разумеется, был монархистом. Как офицер, после мировой войны я, разумеется, старался не предать свои фронтовые чаяния. И сегодня, когда все наши фронтовые чаяния нашли свое выражение в национал-социалистском государстве, я, разумеется, должен быть национал-социалистом».

ского премьер-министра Германа Геринга. Они прибыли в Киль, чтобы понаблюдать за боевыми тактическими учениями, проводившимися на море. Геринг поднялся на борт «Силезии», ставшей к тому времени флагманским кораблем.

Однако во время маневров в бурном море гитлеровскому бонзе пришлось туго — его мучили рвота и беспрестанные приступы морской болезни. Молодые же лейтенанты из экипажа не нашли ничего более умного, как подшутить над высокопоставленным гостем.

В бешенстве Геринг покинул корабль. Канарис тут же вызвал к себе шутников и устроил им разнос. Однако исправить положение ему не удалось: Геринг, вернувшись в Берлин, пожаловался командованию ВМС на недостойное поведение морских офицеров. Так что Канарису не удалось произвести благоприятное впечатление на новых властителей. Он в досаде, раздражен настолько, что скандалит со своим ближайшим начальником, контр-адмиралом Бас-тианом.