Адмирал Канарис

Но все вышло совершенно иначе. Именно теперь, когда казалось, что карьера Канариса окончена, она, собственно, только началась. В Берлине, в военном министерстве Германии, в отделе контрразведки, возник вопрос, касающийся личного состава, который требовал срочного решения. Руководитель отдела, капитан военно-морских сил Конрад Патциг, дельный офицер с прямым характером, из-за постоянных конфликтов с рейхсфюрером СС и Гейдрихом попал в немилость к своему начальнику, бывшему в то время военным министром Германии, фон Бломбергу. Бломберг потребовал от главнокомандующего военно-морскими силами адмирала Редера сместить Патцига с его поста, так как тот был неприемлемым для партии. Часто возникает вопрос: как могло случиться, что в немецком вермахте пост руководителя разведки, а тем самым и службой осведомления, которая в основном была предназначена служить потребностям армии и персонал которой состоял большей частью из офицеров армии, — после смещения Патцига снова, уже не в первый раз, был занят морским офицером. В первое время в Германии, очевидно, играло большую роль распространенное мнение, что каждый морской офицер должен владеть очень широкими знаниями и опытом, потому что военные корабли заходят во всевозможные чужие страны. То, что только немногие офицеры могут за короткое пребывание в порту собрать сведений больше и гораздо более важного свойства, чем просто какой-нибудь турист, — это чаще всего упускают из виду. Но после того как представитель морского флота уже однажды занимал должность начальника абвера, руководство морским флотом считало важным снова ее получить. В вермахте, который в 1934 г. был еще не столь многочисленным, как позже, естественно, каждый стремился утвердить завоеванные позиции. Из морских офицеров, которые по своему званию подходили для этого поста, в тот момент был только Канарис. Он являлся единственным, от которого можно было ожидать, что он без длительной предварительной подготовки сможет войти в курс дела и освоиться с новой должностью. Его прежняя служба показала, что он владел качествами, делавшими его пригодным для должности начальника разведки, что его острый проницательный ум и его находчивость, изворотливость в соединении со способностью обращаться с людьми могли компенсировать недостаток опыта непосредственной работы в службе разведки.

Редер долго колебался, прежде чем решился доверить Канарису руководство отделом разведки. Лично ему Канарис был не по душе; он боялся работать вместе с человеком, живой ум которого он хорошо знал и который именно из-за его ловкости, из-за того, что действовал больше по интуиции, чем по рассудку, казался непроницаемым и даже жутким. Однако, чтобы закрепить разведку за флотом, Редер преодолел свои колебания. Канарису поручили должность, в которую он после многонедельной подготовки официально вступил 1 января 1935 г.

Книга вторая Тирания

Осознание

Человек упорно трудится, но приходит время — и он оглядывается на пройденный путь. За кипучей деятельностью он почти перестал размышлять о смысле своей жизни. Теперь до него доходит, что век, прошедший уже одну треть положенного ему времени, еще не открыл своей цели. Нет уже былого порядка и норм, пригодных для всех. Правда, государственные деятели из половины стран мира еще собираются каждые несколько месяцев в Женеве и делают лицемерные заявления, но союз, который должен был подарить миру новое, более совершенное устройство, с самого начала оставался только идеей; теперь же он смертельно болен. Отношения между государствами внешне протекают в дипломатических формах, берущих свое начало из того времени, когда существовал союз нескольких держав, но теперь этого союза более не существует. Силовые государства придерживаются официальной дипломатии пока еще в качестве фасада, но важнейшие международные дела и сделки они осуществляют через подпольные каналы. Внутренняя и внешняя политика пересекаются. Новый опошленный, вульгарный макиавеллизм готовится вступить в свои права. То в одном, то в другом государстве поднимает голову тиран, опираясь, как в античные времена, на улицу и на массы, не имеющие собственного мнения. Тираны могут враждовать друг с другом, ложные учения о значении, выплескиваемые в мир их пропагандистскими машинами, могут внешне противоречить друг другу, в основе же своей цели их идентичны. То, что еще сохранилось от гуманного либерального века, должно быть разрушено; они стремятся к завоеваниям с помощью грубого насилия, личность должна быть порабощена — и для достижения своих целей они готовы на любое беззаконие.