Адмирал Хорнблауэр в Вест-Индии

– Для меня было бы огромным удовольствием, – продолжал Рэмсботтом, – если бы Вы, милорд, согласились бы посетить меня на борту моего судна. Это воистину будет высокой честью и обрадует мой экипаж. Может быть, Вы даже согласитесь у меня отобедать?

– Мы обсудим это после того, как Вы отобедаете со мной, мистер Рэмсботтом, – ответил Хорнблоуэр, вспоминая о правилах вежливости и необходимости приглашать на обед любого предъявителя столь весомых рекомендаций.

– Вы очень добры, милорд, – произнес Рэмсботтом. – Мой долг, разумеется, представить свои рекомендации Его превосходительству при первой возможности.

Когда он говорил это, на его губах показалась улыбка, в которой было что-то победное, знание и понимание правил светского этикета. Прибывший на Ямайку обязан был, первым делом, нанести визит вежливости губернатору, но Рэмсботтом не был обычным визитером: как капитану корабля ему в первую очередь следовало обратиться к морским властям, то есть, в данном случае, к Хорнблоуэру. Это мелочь, говорила его улыбка, но этикет есть этикет, а в нем нет ничего важнее мелочей.

Ко времени ухода Рэмсботтома Хорнблоуэр почувствовал, что, вопреки его предубеждению, тот произвел на него весьма приятное впечатление. Он со знанием дела говорил о море и кораблях, держался легко и естественно, совсем не как лорд Байрон, на котором, вероятно, лежала большая доля ответственности за распространение среди богатых людей увлечения яхтами. Хорнблоуэр даже готов был простить ему то, что он «завоевал частичку сердца» Барбары. В течение последующих нескольких дней пребывания на Ямайке молодой человек начал решительно нравиться Хорнблоуэру, особенно после того, как сначала выиграл у адмирала два фунта в ходе отчаянной схватки в вист, а затем проиграл ему десять фунтов во время другой партии, во время которой ему, надо признать, отчаянно не везло. Ямайское общество оказало Рэмсботтому теплый прием, даже губернатор смотрел на него с одобрением, а его жена, леди Хупер, просто рассыпалась в похвалах его превосходным манерам и прекрасному обращению.

– Не ожидал такого от сына бредфордского фабриканта, – ворчливо заметил Хупер.

– Вы обедаете на борту «Абидосской невесты», сэр? – поинтересовался Хорнблоуэр.

– Собираюсь сделать это, – ответил Хупер, который обожал хорошо покушать, – однако, это ведь всего лишь яхта, и вряд ли там можно рассчитывать на приличный обед.

По настоянию Рэмсботтома, Хорнблоуэр прибыл на борт раньше других гостей, чтобы иметь возможность осмотреть судно. Он был принят на флотский манер, с юнгами, стоящими по сторонам трапа и долгим пересвистом боцманских дудок в момент, когда он поднялся на борт. Даже пожимая руку Рэмсботтому, он не переставал внимательно оглядываться вокруг. Ничто не указывало на то, что он находится не на борту военного корабля: он видел надраенную добела палубу, снасти, находящиеся в полном соответствии с законами симметрии, начищенные до блеска пики и кортики, сложенные в козлы у переборки, сверкающие на солнце медные части, вымуштрованную команду, одетую в синие робы и белые штаны.

– Разрешите представить моих офицеров, милорд? – обратился к нему Рэмсботтом.

В их числе были два лейтенанта на половинном жалованье, старые морские волки. Пожимая им руки, он говорил про себя, что, если бы не дюжина случаев, когда фортуна оказывалась благосклонной к нему, он сам бы мог быть все еще лейтенантом, и возможно, рад был бы дополнить свое половинное жалованье службой на яхте у какого-нибудь богача. Когда Рэмсботтом повел его дальше, он узнал одного из матросов, стоявшего навытяжку около пушки.

– Ты был со мной на «Ринауне», году в тысяча восьмисотом, – сказал он.

– Верно, сэр. Милорд, это был я, сэр. – Моряк расплылся в улыбке от удовольствия, застенчиво пожимая протянутую руку адмирала. – И Чарли Кемп, сэр, милорд, он тоже здесь, он был с вами на Балтике. И Билл Каммингс, на форкастле, он был фор-марсовым на «Лидии», когда вы ходили вокруг Горна, милорд.

– Рад снова тебя видеть, – проговорил Хорнблоуэр.

Это было так, однако радость его вызывалась еще и тем, что отпала необходимость вспоминать имена. Он пошел дальше.

– Похоже, Вы набрали команду из военных моряков, мистер Рэмсботтом, – заметил Хорнблоуэр.

– Да, милорд. Почти все они служили на военных кораблях.

«В эти годы, годы мира и депрессии, несложно набрать команду», – подумал Хорнблоуэр. Правительство вполне могло бы предоставить Рэмсботтому какую-нибудь общественную должность за то, что он предоставляет рабочие места людям, которые имеют большие заслуги перед своей страной. Слушая отрывистые слова команд, раздававшихся по мере того, как они шли вдоль строя, Хорнблоуэр не мог сдержать улыбки. «Совершенно безобидный пустячок, – думал он, – пусть Рэмсботтом воображает себя командиром военного судна.

– У Вас великолепный корабль и прекрасно подготовленная команда, мистер Рэмсботтом, – заметил он.

– Мне очень приятно слышать это, Ваша светлость.

– А сами вы не состояли на службе?

– Нет, милорд.