Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России

Дальнейшей тенденцией эволюции белой власти на Востоке России стало постепенное укрепление и расширение полномочий Совета министров. Так, постановлением от 24 января 1919 г. Совет министров получил право без утверждения Верховным правителем принимать законодательные акты по изменению штатного расписания (утверждение в должностях ниже 4-го класса, то есть ниже руководителей департаментов министерств) и решения по ассигнованиям (не свыше 200 тыс. рублей). В конце августа произошел характерный «взаимообмен» полномочиями между Колчаком и Вологодским. 27 августа 1919 г. Указ Верховного правителя предоставлял Совету министров право самостоятельного утверждения постановлений, не затрагивающих «основ государственного строя». Речь шла именно о «постановлениях», то есть правовых нормах «текущей» законотворческой практики. Увеличен был и размер ассигнований, выделяемых распоряжениями Совмина (до 15 млн рублей), а изменения в штатном расписании могли затрагивать уже должности 3-го класса и ниже. А 29 августа Совет министров принял постановление, согласно которому указы Верховного правителя, «издаваемые в порядке чрезвычайной меры по силе ч. 2 ст. 3 акта 18 ноября», не подлежали «обычному порядку прохождения законодательных предположений через Совет министров»[58].

В газетных статьях, посвященных своеобразному юбилею – годовщине образования Временного Сибирского правительства, в качестве особого «достоинства» отмечалось «постоянство» Совета министров, имевшего (в отличие от Временного правительства периода 1917 г.) практически неизменный состав на протяжении столь большого (по меркам «русской смуты») периода времени. В отношении же Конституции 18 ноября считалось, что «идея, заложенная в нее, – идея диктатуры – укрепляется в сознании общества как единственная форма власти, могущая вывести Россию на путь государственности и порядка»[59]. Подобные качества аппарата предполагалось сохранить в будущем, сделать правительство по-настоящему «деловым», однако последующие события на фронте этого не позволили. Примечательна попытка «совершенствования» Конституции 18 ноября путем дополнения ее неким «общегражданским сводом прав и обязанностей». По замыслу Тельберга, к существующим «статьям о порядке осуществления высшей государственной власти» нужно было добавить «ряд параграфов, выраженных в простых и отчетливых словах, которые запомнились бы каждому и дали бы населению свою собственную народную Конституцию, которую каждый бы знал наизусть и где каждый гражданин находил бы определение своих прав и обязанностей. Эта идея, однако, не была осуществлена»[60].

Как определялась репрессивная политика белой власти?

Оформление верховного управления Белого движения требовало не только определенных правовых категорий и формальных признаков, но и конкретных санкций за противодействие белой власти. Вскоре после прихода к власти Колчака Российский Совет министров постановлением от 3 декабря 1918 г. «в целях сохранения существующего государственного строя и власти Верховного Правителя» скорректировал статьи Уголовного Уложения 1903 г., уравняв статус власти Верховного правителя и статус государя императора. Была восстановлена санкция, существовавшая в Уголовном Уложении 1903 г. и измененная Временным правительством. Принципиально эти редакции отличались только субъектами посягательств (государь император, Временное правительство, Верховный правитель России).

Статья 99 определяла, что «виновные в покушении на жизнь, свободу, или вообще неприкосновенность Верховного Правителя, или на насильственное его или Совета министров лишение власти, им принадлежащей, или воспрепятствование таковой наказуются смертной казнью». При этом как «совершение тяжкого преступления», так и «покушение на оное» уравнивались в санкции. Статья 100 звучала в следующей редакции: «Виновные в насильственном посягательстве на ниспровержение существующего строя или отторжение, или выделение какой-либо части Государства Российского наказуются смертной казнью». «Приготовления» к данным преступлениям карались «срочной каторгой» (ст. 101). «Виновные в оскорблении Верховного Правителя на словах, письме или в печати наказуются тюрьмою» (ст. 103). Бюрократический саботаж подлежал наказанию по скорректированной ст. 329: «виновные в умышленном неприведении в исполнение приказа или указов Верховного Правителя подвергаются лишению всех прав состояния и ссылке в каторжные работы на срок от 15 до 20 лет». Вышеперечисленные деяния рассматривались военно-окружными или военно-полевыми судами в прифронтовой полосе[61].