Адмирал Колчак, верховный правитель России

Вскоре после окончания Гражданской войны в Сибири к суду был привлечён красный партизан М. X. Перевалов, совершивший уже в советское время ряд убийств в порядке самосуда. На суде он оправдывался: «Я – зверь, я привык к трупам, я тащил их за собой все эти годы. Я убивал за Советы, мысль о смерти стала привычной – всё равно умирать».[1349]

* * *

21 ноября в разговоре по прямому проводу с верховным правителем Вологодский заявил о своей «готовности уступить свой пост более волевому и активному лицу». Колчак ответил, что он считает необходимым «призвать на пост председателя Совета министров В. Н. Пепеляева» и поручить ему составить «солидарный кабинет».[1350]

На следующий день состоялся разговор с Пепеляевым. Кандидат на пост премьера начал говорить о тяжести положения, в котором находится государство. Колчак ответил, что это ему известно лучше, чем кому-либо. «Основной причиной неудовлетворительного внутреннего управления, – сказал он, – является беззаконная деятельность низших агентов власти, как военных, так и гражданских. Деятельность начальников уездных милиций, отрядов особого назначения, всякого рода комендантов, начальников отдельных отрядов представляет собою сплошное преступление. Всё это усугубляется деятельностью военных частей польских и чешских, ничего не признающих и стоящих вне всякого закона. Приходится иметь дело с глубоко развращённым контингентом служащих, преследующих только личные интересы, игнорирующих всякие понятия о служебном долге и дисциплине. Такова среда, в которой приходится работать, но эту работу продолжать необходимо, как ни тяжело положение».

Пепеляев коротко изложил свою программу: «…проникновение в народ, сближение с оппозицией, объединение здоровых сил страны; решительное выступление на путь законности и борьбы с произволом, сокращение ведомств; расширение прав Государственного земского совещания; попытка сближения с чехами».

Адмирал поинтересовался, о каком расширении прав Земского совещания идёт речь. Относительно же чехов сказал, что они сами не желают сближения, и веско поставил вопрос о сближении с Японией, «которая одна в состоянии помочь нам реальной силой по охране железной дороги, которую чехи оставляют».[1351] Это было первое подобное заявление Колчака относительно Японии. Хотя разочарование в западных союзниках у него возникло ещё до омской эвакуации. Потом оно окрепло после бесчинств, устроенных чехами на железной дороге, и известий о выступлении английского премьера Д. Ллойд-Джорджа в палате общин, где он заявил, что поддержка антибольшевистских армий стоит больших денег и затруднительна для казны, а потому пора выходить из «этого хаоса».[1352] Вскоре после этого Нокс был отозван из России. Японцы же оказали помощь в подавлении мятежа Гайды, и Колчак оценил этот жест.

Пепеляев поспешил оговориться, что в вопросе о расширении прав Государственного земского совещания он не проявляет «торопливости и нервности». И добавил: «Сближение с Японией я вообще считаю давнишним лозунгом и одобряю его; не упомянул лишь потому, что он мною подразумевался. Я не буду увлекаться призраком сближения с чехами, но сейчас здесь это не считают призраком, и, может быть, на наше счастье, удастся сломать лёд». Министр также выразил пожелание о скорой встрече – в поезде верховного правителя или в Иркутске.

«Я совершено связан сейчас театром военных действий, – ответил Колчак, – и пока армия не примет вполне устойчивого положения, я не могу её оставить. Поэтому ваш приезд я считаю желательным, но предоставляю вам решить о времени его». В заключение же сказал: «Я прошу вас считать себя председателем Совета министров, указ о чём сегодня будет передан телеграфно».[1353]

Пепеляев, надо думать, расцвёл, прочитав эти слова на ленте. По тому, как он вёл разговор – очень предупредительно, порой даже заискивающе, – чувствовалось, что он очень хочет занять этот пост.

23 ноября назначение состоялось, и после этого его тон в общении с верховным правителем круто изменился, стал резким, даже императивным. Это отчётливо проявилось уже 26 ноября, когда речь шла о телеграммах в связи с чешским меморандумом. Ещё не сформировав кабинета, он стал шантажировать Адмирала своей отставкой. В том же разговоре он сказал, что его приезд в Иркутск «пока крайне нежелателен».[1354]

Произошли перемены и с другой стороны. Один из современников вспоминал, что «Пепеляев сильно вдруг изменился, став председателем, вместо твёрдого, определённого человека – виляния, заигрывания с левыми, полная растерянность».[1355] Из заигрываний с левыми ничего не вышло. Политцентр резко отверг его ухаживания. Вакансии в правительстве пришлось заполнять кадетами и беспартийными. Управляющим МВД был назначен член кадетской партии А. А. Червен-Водали, во время войны бывший председателем Тверского комитета Союза городов, а затем – тверским губернским комиссаром Временного правительства.[1356]