Адмирал Корнилов

Владимиру Алексеевичу оставалось жить меньше двух месяцев. Этого он не мог знать, но мог предчувствовать. Отправив в конце апреля из Севастополя детей и Елизавету Васильевну, беременную их последним ребёнком и ожидавшую родов в сентябре, он остаётся один. Одному Богу известно, что передумал вице-адмирал в эти дни и откуда брал силы, физические и душевные, для дел исполняемых и дел грядущих. За семнадцать лет счастливой супружеской жизни он, всегда писавший почти ежедневно жене, находясь с ней в разлуке, теперь завёл привычку отсылать ей дневник записей за несколько дней как одно письмо. В своём «июльском дневнике» Корнилов, как солдат перед боем, который может оказаться последним, пишет о самом для него дорогом; как истинно верующий человек осознанно спокоен перед Всевышней волей; полон достоинства и мужества как русский офицер. И ещё здесь простая человеческая — беззащитная перед ужасными событиями, ясно читаемая тревога, страдание и печаль из-за невозможности продлить семейное бытие, — этот очень личный мир со своими радостями и потерями, в суть которого не допускается чужой, который и не поймёт никогда всего этого мира, этих отношений, дорогих и мучительных, переплетённых совместно пережитым, что и является семьёйи что теперь неминуемо, неотвратимо должно будет прервано войной. «Тяжело нам под старость разлучаться, но что же делать! Зато ты и я исполняем свои самые священные обязанности: я — к службе, а ты — к детям… Мне бы приятно было сопутствовать вам (жене и сыну Александру. — С. К) в Одессу, но Богу, верно, угодно иначе — Богу угодно назначить мне другое призвание… Да исполнится Его Святая воля!.. Атмосфера сгущается, и скоро будет гроза; дай Бог, чтобы она скоро пронеслась и солнце Русское по-прежнему бы осветило бы Русь Православную».

…Из письма В.А.Корнилова брату А.А.Корнилову:

1 сентября 1854 г., Севастополь.

«…Затем прощай, устал до смерти, глаза слипаются. Да! На днях должно решиться: быть или не быть, надеюсь, Черноморскому флоту, а не России. Для матушкиРоссии временная потеря и Крыма и флота ничего. Она не в таких казусах была и выходила славнее и сильнее, а будущее не кончилось, она слишком молода и крепка. Бог да хранит всех вас.

В. Корнилов».

Глава двенадцатая

«…Сначала незаметно стало заволакивать горизонт к юго-западу — Севастопольскую бухту, северное укрепление: густые тучи поднимались и расширялись. «Посмотрите, — сказал капитан, — как заволокло горизонт. Что-то уж очень черны облака и быстро так подвигаются…» Да ведь этот дым — от ружей… Высадка!»

Эти строки из воспоминаний черноморского офицера возвращают к событиям 150-летней давности.

1 сентября 1854 года около полудня пост оптического телеграфа на мысе Лукулл сообщил, что в море виден огромный неприятельский флот. Подсчитать корабли было невозможно. Как оказалось потом, союзный флот насчитывал более 360 вымпелов — английской, французской и турецкой эскадр. Вся армада двигалась в сторону Евпатории. Корнилов и Нахимов с Башни Ветров Морской библиотеки увидели это через подзорные трубы. «Когда неприятель приближался к берегу, то издали казалось, что подходит большой движущийся город со множеством дымовых труб, фабрик и заводов», — написал очевидец. Как вскоре стало известно, англо-французское командование избрало Евпаторию районом высадки своего экспедиционного корпуса, предназначенного для захвата Севастополя.