Адмирал Корнилов

…«И другие защитники Севастополя не переставали дивиться этой грубой ошибке французского и английского верховного командования и благодарить судьбу за эту совершенно нежданно-негаданную милость, — пишет Е.Тарле. — Павел Степанович Нахимов сказал тогда: «Знаете? Первая просьба моя к Государю по окончании войны — это отпуск за границу: так вот-с, поеду и назову публично ослами и Раглана и Канробера…[151]"»

…Когда Наполеон III, уже после окончания войны и заключения Парижского мира, узнал от одного из русских великих князей об истинном положении защитников в те дни и о последствиях принятого тогда союзниками решения, он побелел, затрясся и пробормотал:

— Негодяй! Я должен был его повесить, а не хоронить с почестями.

Французский император имел в виду маршала Сент-Арно.

Глава тринадцатая

Итак, союзники приняли решение и начали продвижение своих частей по направлению к Южной стороне, к Балаклаве, подарив тем самым осаждённому городу неприятеля шанс выстоять. Свой же, русский главнокомандующий князь Меншиков, напротив, усугублял и без того тяжёлое положение установленным им троевластием, и тревожным симптомом этого троевластия (читай — безначалия) стал приказ П.С.Нахимова № 129 от 14 сентября.

«Неприятель подступает к городу, в котором весьма мало гарнизону; я в необходимости нахожусь затопить суда вверенной мне эскадры и оставшиеся на них команды с абордажным оружием присоединить к гарнизону. Я уверен в командирах, офицерах и командах, что каждый из них будет драться как герой; нас соберётся до трёх тысяч; сборный пункт на Театральной площади. О чём по эскадре объявляю».

«Нахимов, — объясняет А.П.Жандр появление этого невероятно обречённо-упаднического документа из-под пера знаменитого флотоводца, — был в мрачном раздумье: он знал, что сильная неприятельская армия приближается к Севастополю и что, кроме пяти с половиной резервных батальонов, стоявших на Театральной площади, — по всей Южной оборонительной линии нет ни одного солдата, готового встретить штыком неприятеля. Предполагая, что Корнилов не решится оставить вверенную ему Северную сторону, и не имея в своём распоряжении никаких войск, чтобы противостоять врагу, Нахимов усомнился не только в возможности отстоять Севастополь, охранение Южной стороны которого было возложено князем Меншиковым преимущественно на него, но и в том, что Корнилов отделит для защиты Южной стороны собранные на Северной морские батальоны. В этой тяжкой крайности он видел один честный исход — смерть с оружием в руках на батареях Севастополя…»