Адмирал Корнилов

«24. Достопамятный день в жизни. Был приглашён к Государю в кабинет, и в первый раз разговаривал с Его Величеством на распашку.

При входе Государь поздоровался и начал так:

Ну рассказывай, что у вас.

За тем последовал вопрос о доках. Государь объяснил, что цель предложенной им машины для накачивания воды была мера вспомогательная; но вовсе не с тем, чтобы снабжение доков Чоргунскою водою отложить в сторону. Желал знать правда ли, что камень, которым обложены доки, уничтожается от солёной воды, — на что я отвечал, что это замечено на Екатерининской пристани, которая, впрочем, постоянно подвержена влиянию моря.

Вопрос: Что ж с ними делается, выветривается?

Ответ: Выветривается и образуются ямины.

В. Адмирал желает возобновления бассейна. Надеется ли он, что укрепят его достаточно. Князь полагает, что глубоки рытвины.

О. Надо надеяться, что укрепят, имея в виду предшествовавшее. Тот способ был действительно слаб.

В. Какой же способ теперь хотят употребить?

О. Кажется, усиленные контр-форсы; но направление плотины остаётся прежнее. Князь полагает, что протянуть её под углом будет надёжнее. Уменьшится самый напор воды, сделавшись косвенным.

Государь заметил, что он сам не великий гидравлик, чтобы судить об этом, и перешёл к погоде, стоявшей при открытии доков и вводе транспорта.

В. Что ж, очень было холодно 16° с ветром?

О. Это было один день, но другие было и легче. Операция продолжалась несколько дней. Адмирал Лазарев сам присутствовал во всё время.

В. Старик не простудился?

О. Нет, я его оставил здоровым.

В. А водолазу трудно было спускаться в воду, и что там случилось?

О. Нет, он был в колоколе. На пороге ворот нашли несколько камней, которые когда отняли — то ворота и притворились. Осмотр заранее был невозможен: ворота эти под водой, и покуда не будет сделан Bateau-porte, то с ними нельзя ничего делать. Впрочем, Bateau-porte имеется в виду и есть на него сумма.

В. Так есть и сумма, ну это хорошо. А вводить при таком холоде было трудно?

О. Когда вводили транспорт, то погода была мягче. Это было в последние дни.

В. А «Варшаву» адмирал считает нестоющею тимборовки?

О. Адмирал, зная желание Вашего Императорского Величества, наряжал несколько комиссий, и оне все нашли, что слишком гнила.

В. Что ж, подводная часть?

О. И подводная и надводная. Кроме того, Черноморское Управление нуждается в блокшифах, по недостатку казарм для нижних чинов.

В. Да, мне это известно, что у вас нет казарм. Но всё-таки надо вводить в доки старые корабли и чинить. Для того я завёл доки. Балтийский флот держится этим; есть корабли, которые выстроены в начале моего царствования.

О. Я передам волю Вашего Императорского Величества адмиралу.

В. А что у вас корабли?

О. Те, которые на лице — в исправности. Есть слабые, старые, но все могут идти в поход.

В. Какие ж постарее?

О. «Силистрия» и «Махмуд». «Силистрия» выслужил 15 лет. Прежде это не слыхано, чтоб корабль, без поддержки, мог служить так долго.

В. Да, это правда. Сколько же у вас стопушечных?

О. Кроме «Варшавы», два: «Три Святителя» и «Двенадцать Апостолов».

В. Они здоровы?

О. Совершенно, и тот и другой. Первый нынче исправлен в надводной части, где требовал.

В. У вас флот в комплекте?

О. Будет, когда выйдут в море новые корабли: «Париж» и «Чесма».

В. А когда будут готовы?

О. К осени.

В. А прежде нельзя? ведь там остаётся не важная работа?

О. Остаётся внутреннее устройство и вооружение.

В. Отчего же так долго?

О. Вооружение не долго; но есть недостаток материалов, которых Черноморский флот ждёт, особенно меди и парусины.

В. Да ведь корабли обшиты?

О. Обшита подводная часть, но часть над водою не обшита.

В. Ты говорил князю Меншикову?

О. Докладывал, и, кроме того, сам поеду на Ижорские заводы.

В. И это уладится. Какая же часть канавы для доков не окончена?

О. Та, которая идёт от водоочистительного бассейна до машины. Канава вырыта, но не обложена. Тут не большое расстояние.

В. Насчёт бассейна в Чоргуне я бы рад, да денег нет в настоящее время, скопилось много расходов важнейших.

О. Адмирал Лазарев очень был опечален отказом сумм на новое адмиралтейство.

В. Что ж делать, я сам люблю всё приводить в порядок и очень хотел бы дать вам, да не из чего. Большие расходы были.

О. Жаль, что мы должны лишиться подрядчика, предлагающего выгодные условия; того самого, который срывал гору и известен уже своею исправностью и толковитостью.

В. На будущий год, может быть, будет, и тогда он же может взять.

О. Будут другие условия; он не возьмёт уже по тем, которые предлагает ныне.

В. Отчего?

О. У него остались и материалы от срытия горы, и инструменты, и рабочие и смотрители, которых он сформировал. Теперь он всё это распускает.

В. А гора совсем срыта и хорошо смотрит?

О. Очень хорошо. Прекрасная площадь, ожидает только адмиралтейства.

В. Ты меня соблазняешь, хотел бы — да не из чего; за что ни возьмёшься, везде требуется монета. А террасы делают?

О. Кончают и будут засаживать деревьями.

В. Хорош ли грунт, будет ли держать?

О. Надеются. Они теперь отлоги.

В. Довольны ли вы вашими пароходами, выписанными из Англии? Из хорошего ли лесу?

О. Очень. Все они обещают долгую службу, и новые и 1842 г.

В. А механическое заведение, не лучше ли его сделать в Севастополе? Я не в состоянии вам устроить два, а как часто бывает, что в Николаеве запирает навигацию льдом.

О. Адмирал вероятно имел в виду отдаление такого заведения от неприятеля.

В. Да скажи ему, что двух заведений не могу дать ему: впрочем, я ведь во всём покоряюсь адмиралу. Я слышал, что у вас госпиталь плох?

О. Один из старых флигелей совершенно развалился, а о новых не думаем, за недостатком сумм.

В. Где ж вы держите больных?

О. Мы, когда их много, помещаем в казарму; в одну из так называемых Александровских.

В. Это ты говоришь о Севастопольском госпитале, а я разумею Николаевский.

О. Николаевский очень ветх. Он из старых Потёмкинских казарм, и его продувает при холодных ветрах.

В. Что же вы делаете и какое средство этому пособить? На новый денег нет.

О. Надо защитить его новою стеною от севера. Тогда он будет тёпел и сносен.

В. А что, это большое здание, в котором предполагалось поместить Учебный экипаж?

О. Это был дом собрания Флагманов и капитанов. Оно и теперь отделано под тот же предмет, потому что учебный экипаж поместился в одной из новых казарм против адмиралтейства, где ему очень хорошо.

В. Так он в большой казарме. А Штурманская рота?

О. Имеет самое жалкое помещение в старом здании, которое и поддерживать трудно.

В. А это большое артиллерийское?

О. Требуется большая сумма на его возобновление, и потому оно остаётся по-старому, что весьма жалко. Здание капитальное и разрушается от неподдержки его. Прежде в нём случайно квартировали флотские команды; ныне оно так заброшено, что никто не может жить.

В. А всё денег нет; что делать с этим, когда их так много нужно. Но каковы офицеры, довольны ли ими?

О. Очень довольны. Занимаются службой, любят службу; а там много службы. Вообще хороший дух моряков.

В. Это всё так; я знаю, что у вас они служат. Но есть, которые любят погулять, подпить.

О. Когда об этом доходит, то от таких очищают.

В. Да, должно. Офицер дурного поведения бесчестит мундир. Наблюдай за ними строже и не щади дурных. Что служба, как идёт?

О. Стараемся и усердствуем.

Затем Государь простился и отпустил меня, сказав: очень рад, что с тобою познакомился; надеюсь, что у вас всё будет исправно».