Адмирал «Коронат»

— Наши потери если не считать «Полтаву», составили всего два эсминца, и один из них, это «Страшный» из полудивизиона Паттона, второй потерян ещё вовремя отражения торпедной атаки. У нас в этом бою, без царапин только крейсера Вердеревского. Он очень обижен на это, что мало дали ему пострелять.

— Но зато он помог «Полтаве» не затонуть и довёл её до мели. Насчет раненых — всех отправить в Ревель.

— Трухачев уже распорядился.

— Так он принял командование после того как меня контузило.

— Да.

— А почему не Павел Михайлович?

— Капитан первого ранга Плен ранен, но не так серьёзно как Вяземский, он и передал командование над оперативной группой, контр-адмиралу Трухачеву.

— Стоп. Ты говоришь, что большинство тральщиков прорвалось. А это значит, что Хиппер может предпринять попытку прорыва обратно в залив, а у него там шесть дредноутов. А мы сейчас почти безоружны. Так?

— Да, это так. Бронебойных снарядов у нас осталось всего девяносто три штуки да шестьдесят один фугасный, это только в действующих башнях. Есть ещё снаряды в третьем погребе, только бронебойных их там более ста шестидесяти, но башня полностью выведена из строя. Воду из погребов мы уже откачали, но заряды там пришли в негодность. Можно было бы попытаться какое-то количество снарядов достать из третьёй башни и пополнить ими вторую и четвёртую. Но и это пока сделать не можем — элеваторы не работают.

— Значит, если что, то Хиппера нам встретить нечем. Даже «Слава» и тем более «Цесаревич» нам не помощники.

— А «Слава» и так не в состоянии нам чем-либо помочь. Но сейчас темно и противник в любом случае до утра никаких действий не предпримет.

— А что мы можем предпринять в этом случае? Сами мы сейчас, где находимся?

— Перед проливом.

— В каком состоянии корабль?

— В нас попало девять крупнокалиберных снарядов. Имеем три подводные пробоины. Третье котельное отделения выведено из строя и полностью затоплено. Первое котельное, во внерабочем состоянии, но воду из него удаётся откачивать, уровень воды медленно, но верно падает. Турбины в полном порядке, но пара для полного хода не хватает, узлов семнадцать дать можем. Про главный калибр мы говорили, проблема в нехватке боекомплекта. Из шестнадцати 120-мм орудий, в строю осталось одиннадцать. Орудия правого борта не пострадали, да и боекомплект там почти полный и я приказал переместить оттуда по сотне снарядов на ствол, на левый борт, да из пострадавших казематов весь годный боекомплект переместить к целым орудиям.

— Потери на корабле большие?

— Погибло двадцать девять, ранено шестьдесят семь, ещё одиннадцати не досчитались, возможно, где-то в затопленных отсеках.

— На чём отправляли раненых?

— У борта стоит эскадренный миноносец «Сибирский стрелок», на него и передаем тяжелораненых, ему все равно идти в Ревель на ремонт. Хотели и вас переправить на «Сибирский стрелок» чтобы доставить в Ревель пока вы были бессознания, да решили немного подождать.

— Ох, и не поздоровилось бы тебе Владимир Константинович за это, отправь ты меня не раненого, а только с этой ссадиной на голове в Ревель. Ты представляешь, как бы там на меня посмотрели. Командующий покинул свой отряд, будучи даже не раненым, хотя бы малюсеньким осколочком от неприятельского снаряда, а так с шишкой на голове. Да это чистой воды дезертирство.

— Ваше превосходительство, что вы такое говорите, что нам оставалось делать, когда вы больше часа не приходили в сознание?

Я опять сморщился от боли, которая пронзила мою голову. Доктор опять засуетился около меня.

— Фадей Григорич, вам что, больше делать нечего? Крутитесь тут возле меня. И прошу не обижайтесь из-за того что я так резок с вами. Идите, займитесь ранеными, а я как-нибудь перетерплю. Владимир Константинович, надо связаться с Трухачевым. Он командовал обороной Рижского залива, выясни, если еще запас мин на минных заградителях или в другом месте. И откуда их можно доставить к проливу? Это надо сделать ещё до рассвета.

Первыми из Риги к проливу ещё в предрассветных сумерках пришли три старых эсминца, каждый имел на палубе по двенадцать мин. Это всё что оставалось в Рижском арсенале. Кроме того из Моонзунда уже с первыми лучами солнца пришел тральщик «Пламя» с двадцатью пятью минами на борту. Вот это всё мы и выставили на новом фарватере, и стали ждать появления кораблей противника.

II

С утра мы приготовились к появлению гостей и продолжения сабантуя. В это же самое время на всех кораблях, своими силами исправлялись повреждения, подводились пластыри под подводные пробоины, откачивали воду из затопленных отсеков. Мы готовились к бою. Через два часа после восхода солнца, на противника по нашей просьбе был совершён налёт стратегической авиации из Зегевольда, то есть «Муромцев», а вот охраняли их, вылетавшие с Эзеля гидросамолёты. На этот раз налёт не принёс ожидаемого результата, было всего одно попадание пятипудовой бомбой в «Тюрингер» с минимальным для него ущербом.