Адмирал Л. М. Галлер<br />Жизнь и флотоводческая деятельность

Маневры, по оценке Панцержанского и Зофа, прошли успешно, удался и смотр флота на Большом Кронштадтском рейде. Но Галлер, как всегда, больше вел счет недостаткам: минный заградитель «9 января» чуть не столкнулся с подлодкой «Рабочий», подлодка «Красноармеец» не смогла быстро погрузиться и была «уничтожена» крейсером «синих»; по вине радистов дозорного эсминца «Троцкий» (с 1928 года — «Войков») не прошло радио об обнаружении линкоров «противника»… Обо всем этом он строго и доказательно говорил на разборе после маневров. Потом, в салоне с глазу на глаз, Векман сказал ему как бы шутя: «Напрасно, Лев Михайлович, все грехи наши выдаете при начальстве. Потом бы разобрались…» Галлер лишь упрямо склонил голову: «Простите, Александр Карлович, иначе не умею…» Он и в самом деле не умел служить как бы в двух измерениях, оставляя за некой чертой то, что может не понравиться начальству. Понимал, что это отнюдь не облегчает жизнь, но поделать с собой ничего не мог.

Поход красной эскадры в Южную Балтику политические деятели и буржуазная пресса Европы восприняли чуть ли не панически. Газеты в Польше, Германии и Швеции писали о «красной опасности» с моря, о том, что эскадре Векмана и Галлера на Балтике никто не может противостоять. Читать об этом Галлеру было приятно, но он все же завидовал Н. А. Болотову, водившему «Аврору» и «Комсомолец» вокруг Скандинавии. Как бы он хотел ощутить океанский простор, вдохнуть его соленый воздух! Но разве может начштаба позволить себе такое путешествие. Дела, дела… Приближалась зима, под руководством Галлера штаб отрабатывал план зимней обороны Котлина и фортов. Артиллерия береговой обороны и кораблей, распределенная по ответственным секторам, остановит противника, если тот попытается взять штурмом твердыню Красного Флота. За зиму надо было подготовить флот к предстоящей кампании, двинуть вперед ремонт и достройку кораблей.

В общем, дел у начштаба с окончанием одного учебного года и началом следующего стало еще больше. Но Льва Михайловича это только радовало. Флот, работа на его благо были содержанием его жизни. Здесь сознательно не употребляется обычное прилагательное — «основным». Галлер принадлежал флоту весь, без остатка. Он по-прежнему редко бывал в Ленинграде, не больше одного-двух дней в месяц. Да и визиты эти были непродолжительны: поговорит с сестрами, пройдет по лавкам букинистов на Литейном — его знали и оставляли интересную морскую книгу. Зимой ходил с сестрами в филармонию или в театр. А потом, к ночи, вернувшись в Кронштадт на борт штабного корабля, в тишину раз и навсегда установленный порядок своей каюты, просматривал газеты и журналы, раскрывал новые книги.

Нельзя сказать, что его не волновали, не интересовали события внутриполитической жизни. Но он всегда рассматривал их в преломлении к сегодняшним или будущим нуждам флота, служению которому себя отдавал.