Адмирал Нельсон

Одним из первых пришло письмо от сэра Гамильтона, уведомлявшего счастливого любовника собственной жены, что "Эмма была сама не своя от счастья и так спешила сообщить… великую новость, что не могла вымолвить ни слова, а только плакала от радости". Прислала письмо и отвергнутая Фанни: "Я не могу молчать, когда по всему королевству царит всеобщая радость, я должна сказать, как я счастлива и благодарна Богу за то, что он сохранил тебе жизнь. Все поздравляют, просят передать тебе всяческие похвалы и благодарности, говорят, что эта победа превзошла даже Абукир. Каковы мои чувства, тебе подскажет твое доброе сердце. Прошу тебя — нет, умоляю — поверь мне, что никогда ни одна женщина не испытывала большей привязанности к своему мужу, чем я. Насколько я понимаю, я всегда делала то, что ты хотел — не иначе. Я очень жалею, если чего-то не сделала. Получив письмо от твоего отца, написанное в грустном, мрачном тоне, я в ответ предложила, что приеду к нему и, может быть, смогу хоть как-то отвлечь его от тяжелых дум. С ответной почтой он сообщил, что хочет видеть меня немедленно, но мне пришлось задержаться на несколько дней в городе из-за дома. Буду делать все, что от меня зависит, чтобы облегчить недуги, отравляющие ему жизнь. Что же еще я могу сделать? Хочу убедить тебя, что я в самом деле тебя люблю".

Это письмо отчаяния и робкой надежды Нельсон оставил без ответа. Для него Фанни уже не существовала. У него теперь был иной ангел, которому он молился: Эмма Гамильтон. Нельсон писал в те дни своему ангелу, намекая на их отношения год назад: "Ах, это были счастливые времена, дни полной беспечности и ночи удовольствий!"

Плетя интриги против Нельсона, вице-адмирал Паркер несколько переусердствовал, и Адмиралтейство приняло сторону обиженного. Чтобы хоть как-то оградить себя от критики, Паркер именно Нельсону поручил ведение всех дальнейших переговоров с датчанами. Это была своеобразная награда за одержанную победу.

Переговоры, однако, затягивались. Датчане быстро опомнились от ужасов сражения и теперь с каждым днем наращивали оборону. Нельсон мрачно разглядывал в зрительную трубу копенгагенские укрепления. Теперь, несмотря на потерю датчанами почти всего своего флота, повторить прорыв к городу было бы уже невозможно: весь берег был буквально уставлен батареями. Да и вели себя на переговорах датчане отнюдь не как побежденные, а как равные с равными.

На встречах с недавними противниками Нельсона обычно сопровождал полковник Стюарт, от датской стороны неизменно присутствовал капитан Линдхольм.

Что касается Нельсона, то он всеми силами старался убедить принца, что Дания в общем-то не является врагом Англии, а в силу обстоятельств стала заложницей своей непродуманной внешней политики. Главным же врагом Англии на сегодняшний день является Россия.

— Разорвите договор 1800 года и переходите на сторону справедливости и добра, на нашу сторону! — говорил Нельсон.

Принц Фредерик поглядывал из окна своей резиденции на разбитые остовы своих кораблей и отмалчивался.

— Если вы опасаетесь мести со стороны России и Швеции, то мы гарантируем вам полную безопасность и защиту! — продолжал уговоры Нельсон.

По рейду сновали шлюпки под траурными флагами — матросы вытаскивали из воды трупы.

— Чего вы требуете взамен? — перевел взгляд на своего собеседника принц.

— Немного! — улыбнулся Нельсон. — Мы должны получить у вас снабжение и помощь для похода на Балтику против России!

— Что вы имеете против России?

— О, это бешеный враг Англии! — развел руками Нельсон.

— Но Россия — наш друг, а я порядочный человек и не могу столь беспардонно предавать своих друзей! — возмутился Фредерик.

Улыбка на лице вице-адмирала сразу исчезла.

— В таком случае, — сказал он с угрозой в голосе, — я буду вынужден подвергнуть Копенгаген бомбардировке, а это, как вы сами понимаете, повлечет за собой не только большие разрушения, но и многочисленные жертвы среди населения!

— Вы утверждаете, что являетесь нашими друзьями, но друзья так не разговаривают! — отрезал принц.

Видя, что разговоры ни к чему не ведут, Нельсон вскоре начал требовать капитуляции, всеми силами стараясь показать, что единственная цель Англии в затеянном ею балтийском предприятии — наказание своевольной и вероломной России.

Британский историк Поуп замечает по этому поводу: "Нельсон знал… всю стратегическую проблему. Он только что одержал в сражении накануне тактическую победу, но стратегическая проблема оставалась — это была Россия".

Действительно, кому как не Нельсону было не знать всей подоплеки внезапного охлаждения отношений между Россией и Англией! Ведь он сам не так давно приложил руку к обострению ситуации. На Средиземном море именно он интриговал против адмирала Федора Ушакова, пытался использовать русские корабли в английских интересах и преградил путь русской эскадре к Мальте, отказавшись от совместного с Ушаковым штурма острова.