Адмирал Нимиц

Хотя лишь считанные люди на Оаху точно знали, что происходит или чего следует ожидать, все ощущали витающую в воздухе напряженность. На закате штаб флота, еще не зная, что запланированная японцами воздушная разведка была отменена, объявил по 14-му округу ВМС воздушную тревогу. Военно-морские верфи в Перл-Харборе погрузились во тьму. Станки в ремонтных мастерских выключили. Рабочие и морские пехотинцы развернули пулеметы. Грузовики блокировали ворота. На стоящих в гавани кораблях заняли свои места расчеты орудий. В армейских казармах многих пациентов выписали из госпиталя, чтобы освободить места на случай поступления раненых. А в Гонолулу подняли по тревоге работников гражданской обороны.

Битва у атолла Мидуэй

Мало кто из офицеров штаба спал в ту ночь. Один из них вспоминал, что адмирал Нимиц дремал на кушетке в своем кабинете — отсыпался впрок перед ожидающими его двумя-тремя бессонными сутками, но готовый к любой неожиданности. Примерно в два часа ночи работающие круглосуточно штабные связисты приняли и передали Нимицу донесение от «Каталин», пересланное через Мидуэй. В нем сообщалось, что торпедированы два корабля приближающейся эскадры вторжения.

На рассвете 4 июня весь штаб находился на своих местах. Штабные офицеры знали, что, едва солнце взойдет над Мидуэем (на полтора часа позднее, чем в Перл-Харборе), «Каталины» вылетят на северо-запад, патрулируя на границе облачности. Они также сознавали, что донесение, которого они ожидают, может стать важнейшим в этой войне. И вскоре после 6 утра оно пришло, переданное открытым текстом по кабелю из Мидуэя: «Самолеты обнаружили два авианосца и корабли главной группы, азимут 320, курс 135, скорость 25, расстояние 180».

Хотя пилот «Каталины» доложил лишь о двух авианосцах, Нимиц не сомневался, что их там четыре, а то и пять. Он взглянул на указанное в депеше время обнаружения, затем прошел в планшетную и отметил на карте координаты противника. Позднее он сказал Лейтону: «Вы ошиблись всего на пять миль, пять градусов и пять минут». Поразительной точности своего предсказания как минимум наполовину Лейтон обязан штурману адмирала Нагумо, который три дня, несмотря на туман и низкую облачность, вел соединение к намеченной точке.

Наконец-то у американцев появилась мишень, которую они ждали, — 1-е ударное авианосное соединение

Нагумо, то самое, что шесть месяцев назад развязало войну рейдом на Перл-Харбор и которое они теперь обязаны были уничтожить. Из краткого донесения о контакте Нимицу и его штабу стало ясно, что Нагумо уже начал воздушную атаку на Мидуэй. Вероятно, он выпустил свои самолеты с гораздо большего расстояния, чем всего 180 миль, пока его корабли все еще прикрывала низкая облачность. Он шел в сторону Мидуэя прежним курсом 135°, чтобы его возвращающиеся самолеты могли отыскать палубы своих авианосцев, а заодно и сократить время их возвращения. Выпуская самолеты, Нагумо еще не знал, что американские авианосцы заходят ему во фланг, потому что в противном случае бросил бы на них в атаку свои самолеты и повернул бы навстречу.

В штабе Нимица приняли как должное, что после получения донесения о контакте на Мидуэе подняли в воздух все самолеты, чтобы их не застали врасплох на аэродроме. Бомбардировщики и торпедоносцы с Мидуэя направятся атаковать авианосцы Нагумо, а 28 морских истребителей займутся его приближающимися самолетами. Находящийся на северо-востоке Флетчер тоже, несомненно, слышал донесение о контакте и теперь действовал по обстановке. Тем не менее, штабные связисты продублировали донесение и ему — на всякий случай.

В штабе не сомневались, что, несмотря на действия 28 истребителей, часть — не исключено, что и большая — японских бомбардировщиков доберется до Мидуэя. Атака на атолл была неизбежной. В 6:25 по кабелю пришло ожидаемое сообщение из четырех слов: «Воздушный налет на Мидуэй».

Наступили два часа мучительной неизвестности, когда в Перл-Харбор не поступало совсем никаких американских донесений с мест сражений. Разумеется, Флетчер и Спрюэнс будут сохранять радиомолчание до тех пор, пока не будут обнаружены противником. Наконец в 8:30 с Мидуэя пришло короткое печальное донесение: «Осталось только три неповрежденных истребителя. С нашими пикирующими бомбардировщиками утерян контакт».

Тем временем Рошфор и Лейтон оживленно переговаривались по защищенной телефонной линии. Группа радиоразведки Рошфора перехватила японское сообщение, посланное открытым текстом — очевидно, с одного из разведывательных самолетов Нагумо. Оно состояло из обычных аббревиатур, повторенных трижды: «ТЕ-ТЕ-ТЕ и т. п». После сделанной Рошфором расшифровки оно звучало так: «Заметил 10 кораблей, очевидно противника, азимут 10, 240 миль от Мидуэя, курс 150, скорость более 20 узлов».

Лейтон немедленно принес расшифровку Нимицу.

— Вы уверены, что здесь не сказано, что замечены наши авианосцы? — спросил Нимиц, прочитав ее.

— Уверен, сэр.