Адмирал Нимиц

В паузах между брифингами и совещаниями адмирал Нимиц тщательно обследовал мастерские, штабы, узлы связи и прочие важные объекты, включая поврежденные корабли, и проверил ход спасательных операций. После этого он пришел к двум важным заключениям. Первым стало удручающее осознание того факта, что командующий Тихоокеанским флотом больше не сможет командовать им, находясь в море. Круг его обязанностей и зона ответственности оказались настолько широки, а линии связи и управления настолько многочисленными, что он попросту не имел права во время боевых действий покидать сложный центр связи в Перл-Харборе и выходить с флотом в море. Получалось, что Нимицу, прошедшему всю Первую Мировую войну, так и не сделав выстрела по врагу, вряд ли доведется увидеть хотя бы одно сражение и во Вторую. Второй вывод стал более радостным. Адмирал понял, что «катастрофа в Перл-Харборе» почти что пустяк по сравнению с тем, что могло произойти. По его словам, урон «очень легко мог оказаться убийственно большим».

Если бы адмирал Киммель вовремя получил предупреждение о приближении противника, то мог бы, действуя «по всем правилам», вывести флот в море на перехват атакующей армады. При удаче он мог бы даже присоединиться к эскадре «Энтерпрайза» под командованием вице-адмирала Уильяма Ф. Хэлси, которая возвращалась на Оаху, доставив на остров Уэйк эскадрилью морских истребителей. Однако атакующий японский флот имел шесть авианосцев и обладал превосходством в скорости минимум в 2 узла. Следовательно, если бы Киммель вышел в море и встретил врага, его флот почти наверняка оказался бы потоплен — на больших глубинах, без надежды на подъем. А вместе с кораблями погибли бы и 20 тысяч моряков. Сейчас же шесть из восьми линкоров, поврежденных в Перл-Харборе, со временем могут быть возвращены в строй. «Мэриленд», «Пенсильвания» и «Теннесси», на скорую руку залатав пробоины, уже плелись малым ходом в доки Западного побережья.

Для многих американцев нападение на флот в Перл-Харборе казалось ни с чем несопоставимой катастрофой — и действительно, гибель двух тысяч человек стала трагедией для их семей и друзей и серьезной потерей для вооруженных сил. В 1941 году лишь считанные люди, даже среди морских офицеров, поникали, что стоящие в Перл-Харборе старые линкоры в значительной степени являлись обузой для флота. Они были слишком уязвимы и не могли действовать без авиационного прикрытия, но в тоже время были слишком тихоходны для действий вместе с авианосцами. В современной войне до вражеского флота очень часто могут «дотянуться» лишь самолеты, но не корабельные орудия. Но уже в 1944 году поднятые, отремонтированные и модернизированные линкоры оказались наилучшим средством флота для обстрелов береговых укреплений под прикрытием самолетов с новых эскортных авианосцев. Гибель и выход из строя линкоров, как ни странно, позволил решить кадровые проблемы — ведь без своих кораблей оказались тысячи хорошо подготовленных и обученных моряков. Ими вскоре укомплектовали новые авианосцы и корабли амфибийных сил — именно эти подразделения внесли наибольший вклад в разгром врага.

Японцы не тронули американские авианосцы, потому что в их Перл-Харборе в день атаки не было. Нападающие не смогли во время налета поразить нефтехранилище с 4,5 миллионами баррелей топлива для кораблей. Окажись этот огромный резервуар уничтожен, флот был бы вынужден вернуться на Западное побережье[9].

Бомбы не упали ни на весьма важные ремонтные мастерские Перл-Харбора, ни на базу подводных лодок, откуда была позднее начала первая американская атака. А самое главное, рейд на Перл-Харбор гальванизировал опасно разделенную до этого нацию и объединил ее, наполнив решимостью вести войну до победного конца. Вот и выходило, что в итоге налет не ослабил, а воистину укрепил Соединенные Штаты. Адмирал Исороку Ямамото, спланировавший и осуществивший нападение несмотря на яростное сопротивление японского Морского генерального штаба, допустил стратегический просчет.

Адмирал Нимиц, решая бесконечные проблемы своего флота, иногда с тоской поглядывал на зеленые вершины и белоснежные пляжи острова Оаху, идеальное место для прогулок и купания, но у него не было времени на подобные удовольствия. Вероятно, отсутствие привычной физической активности не меньше, чем груз проблем, заставляло его каждую ночь мучиться бессонницей. Тем не менее каждое утро он поднимался в половине седьмого, делал несколько разминочных упражнений, в 7:15 завтракал в одиночестве, и отправлялся в штаб Тихоокеанского флота, разместившийся на базе подлодок. На базе же он ходил на ленч с одним или несколькими офицерами, а затем шел обратно в штаб или отправлялся на инспекции до шести вечера, после чего возвращался в закопченный после пожаров дом.