Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал

Я замер на несколько секунд, анализируя только что пришедшую в голову идею, оба морских командира замерли, стараясь не сбить меня с мысли, сообразив, что я придумал что-то интересное. Когда я закончил всё осмысливать, судя по часам, у меня на это минут двадцать ушло, я очнулся и, встряхнувшись, сказал:

– Я морское училище не заканчивал и тактику применения флота не знаю. Однако у меня есть то, чего нет у вас.

– Что же это? – с интересом спросил Фадеев.

– У меня нет засорённости мышления. Я нестандартно мыслю. Вы моряки, вы обученные моряки, как и немцы, и вы мыслите теми правилами, которые вам вдалбливали при обучении. Немцы ведь тоже такие, значит, нужно придумать что-то такое, что выбьет их из колеи. Не так, как должны, по правилам морских сражений, а с хитростью, экспромтом и импровизацией. Вот, например, вести буксир с баржей поближе к берегу, чтобы пройти незамеченными. Ладно, подводную лодку пока в сторону. Я лично не думаю, что на берегу на возвышенностях нет постов наблюдения за проливом, которые сразу нас же засекут. Нужно их выявить. Как это сделать? Да пройти на катере вдоль берега и радистам фиксировать радиостанции, что выходят в эфир. Опытный радист определит не только, сколько радиостанции работало, но и на каких возвышенностях. Это многое нам даст. Зная, где они находятся, их можно просто уничтожить, днём, десантом, и ночью пройти. Как один из вариантов. По эсминцу. Тут идея такая. Есть мины, даже якорные. Где фарватер – известно, немецкие минные поля на них отмечены. Сделаем своё, на проходе. Тайно, используя большую шлюпку.

Потом под вечер, в световой день, один из катеров выходит у всех на виду и выманивает эсминец. Как это можно сделать, потом в подробностях обсудим. Тот идёт следом. Подрывается на минах или нет, как повезёт, может благополучно мимо пройти, тогда действует запасной вариант. Как раз начинает темнеть, следует торпедная атака нашим шнелльботом.

– И посты уничтожить, и эсминец за раз мы не сможем, – задумчиво сказал Лазарев. – Людей и возможностей нет. А если каждую ночь в проливе по операции проводить, немцы быстро восстановят и усилят свои подразделения, перегруппировывая их. Они уже тогда точно будут знать, что нам нужен пролив.

– Да, это верно. На большие силы немцы рассчитывать не могут, сейчас не только все резервы, но и всё, что могут, отправляют под Ростов-на-Дону, хотят ликвидировать партизанский край. Ещё им мешает то, что отряда два, на обоих берегах Дона, силы распылять не хотят, решают по одному уничтожить. Это наши радисты услышали, а я проанализировал и пришёл к таким выводам.

– Тогда что делать будем? – в который раз спросил Лазарев.

– Вот сейчас и обсудим план, что мне пришёл в голову. Я успел его обдумать и прикинуть в разных вариациях… Знаете, чего от нас не ждут?

– Чего?

– Наглости.

– Ха, – хмыкнул мичман. – По-моему за последние дни, мы только одной наглостью и действовали, они уже должны привыкнуть.

– Да, верно, но я не о том. Пролив действующий, несмотря на то, что находится не так далеко от боевых действий и наши самолёты туда залетают. Недавно самоходную баржу с углём на дно пустили, я сам слышал доклад летунов. «Илы» работали. Но я не об этом, само судоходство, что действует через пролив, идёт в основном ночью. Как немцы определят, что мы свои?

– Световые сигналы?

– Прожектора они не используют, только сигнальные фонари. В каждую ночь свой сигнал. Однако главное, что они ЗНАЮТ, что в такое-то время пройдёт определённое судно. Их заранее предупреждают. Вот я и предлагаю, узнать, какая баржа идёт примерно в это время через пролив, взять её на абордаж, выяснить время прохода, какие сигналы, и всё. Мы идём вместо них ночью, а опознавшись, проходим пролив. Там дальше уже разберёмся.

– А если слухач на подлодке знает шум работы машин этого судна? – предположил Лазарев, хотя и сам увлёкся этой идеей, было видно, что она ему нравится.

– Ну, во всех планах есть огрехи. Я свой предложил, давайте будем думать, как это всё так хитро провернуть, чтобы получилось?

– Прямо диверсионная операция, – хмыкнул мичман. – Только морская. Только где мы тут будем в ней?

– Твой катер на буксир берём с заглушёнными дизелями. Чтобы не выдал себя. Так в темноте и проведём, укрыв за баржей. Вот с лейтенантом другой план. Он остаётся на входе в пролив и, когда мы его пройдём, там по времени определимся, сигнал по рации дадим, то стартует и торпедирует эсминец, если повезет, конечно, и на полном ходу за нами. А дальше уходим в Поти и передаём всё, что уцелело, нашим.

– С эсминцем обязательно?

– Я хочу, чтобы на счету нашей группы был потопленный боевой корабль. Эсминец, конечно, не «Тирпиц», но подойдёт. А так с помощью эсминца мы счёт увеличиваем. Ты и сам не хочешь разве проверить себя в боевой обстановке?

– Почему нет, хочу, просто странно…

– Ну и ещё ты у нас как прикрытие, если на эсминце что заподозрят. Атакуешь, а мы уйдём.

– Ладно. План, несмотря на его авантюрность, мне, как ни странно, нравится.

– Согласен, мне тоже, – кивнул мичман.

– Значит, берём его за основу, – решил я.