Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал

Выстрел неожиданно громко бахнул на не широкой просеке дороги, но я почти сразу же перевел ствол на унтера, что разгибался над повозкой и, судя по согнутым коленям, хотел в прыжке перекатом уйти от возможного выстрела, опытный черт, но мой второй выстрел переломил его в пояснице. А я в это время уже выкатывался из-под елки. Туда, где я только что лежал, врезалась пуля, взрыхлив землю и иголки, пулеметчик был очень проворен, успев развернуться и выстрелить навскидку, вот я ему с испугу и всадил три пули в грудь, пока тот дергал затвор, пытаясь выбить стреляную гильзу. Быстро вскочив на ноги, я пробежался и сделал контроль, добивая немцев. Вокруг стоял крик и слезы, это наши панику наводят, но дед быстро вернул тишину, рявкнув на женщин.

– Они на трех мотоциклах были, два дальше уехали! – крикнул мне дед, подхватывая берданку.

Судя по тому, как у него дергалась голова, тот был в сильном волнении. Он сейчас не боец, ему нужно успокоиться.

– Знаю, следы видел, – ответил я, быстро обыскивая тела.

Дед, немного отойдя, запрягал лошадей, он же принес ведро, но не для костра, его Димка тушил пионерским способом, а поил лошадей. Когда тот закончил, то сбегав с канистрами к роднику, тут до него метров двести, присоединился ко мне. Я уже почти полностью раздел немцев, складывая трофеи в коляску мотоцикла, туда же и оружие убрал, а потом мы тела отволокли в ельник и забросали ветками. Все это делали, внимательно прислушиваясь к тишине леса, но лишь живность подавала голос, работы моторов мы так и не услышали. Пока было время, я опросил деда. Оказалось, нас догнали немцы, два мотоцикла с пятью седоками с ходу пролетели вперед, не останавливаясь, а замыкающий встал. Отобрали винтовку у деда, ею же приласкали прикладом по голове Шарика, что ворчал недовольно и гавкал, ну и согнали всех в кучу. Я как раз и появился, когда унтер обыскивал повозку.

– Молодец, что не стрелял. Немцы бы тогда разозлились и всех положили, – похвалил я деда.

Мы вернулись к дороге, и я помог деду закончить сворачивать лагерь и укладывать все на повозки, а потом под узду вывести их на дорогу.

– Дальше не поедем, туда мотоциклисты укатили, – сказал я своим. – Немного вернемся назад. Дед, помнишь то ответвление в паре километров? Туда свернем.

– Так оно заросло же, года два там никто не ездит. Наверное, есть для этого причина, – резонно сказал дед.

– Может, просто путь короче нашли? – так же резонно возразил я, пожав плечами. – Пока не проедем, не узнаем.

– С мотоциклом, что будем делать? – подойдя, спросил деда и, погладив руль, пробормотал: – Вещь.

– Я на нем поеду, метрах в ста впереди. Ты за нами. Мою телегу привяжем к задку твоей повозки.

– А ты на мотоцикле ездить умеешь? – искренне удивился дед. – Когда это успел?

– Брал уроки в Москве, там школа вождения была. Неделю всего, но на мотоцикле и на машине ездить научился, как и что делать теперь знаю.

Объяснение, честно говоря, слабое, но ничего другого мне просто в голову не приходило. Да и не было другого, только это, а оно необходимо было, и так много странностей во мне, на взгляд родичей.

– Ну давай, попробуй, – заинтересовался дед.

При этом мы постоянно крутили головами, поглядывая на дорогу и прислушиваясь. Слух тут мог и обмануть, ельник звук глушит хорошо, так что появление немцев для нас может быть вполне неожиданным. Осмотрев мотоцикл, я включил зажигание и одним рывком по заводной ножке запустил двигатель.

– Ну что, едем? – устраиваясь в седле, поинтересовался я, делая перегазовку.

– Мы за тобой, – кивнув, заторопился дед.

Вот Димка, вырвавшись из рук бабушки, соскочил на укатанное полотно дороги и подбежал ко мне:

– Можно с тобой?

– Это опасно… но можно. Садись сзади, коляска занята.

Счастливый братишка устроился позади меня, и я дал чуть газу, включив скорость, осторожно тронулся с места. Заглох, не та скорость. Методом тыка я разобрался в скоростях и покатил обратно по своим вчерашним и свежим сегодняшним следам немцев. Подкатив к ответвлению, я встал у него и, заглушив двигатель, поднял очки на лоб. Такие же консервы были и у Димки. Он зеркально повторил мои действия. Рядом три лайки крутились, что нас сопровождали, одна, Белка, видимо, осталась с повозками. Кстати, Шарик был жив, его, конечно, крепко приголубили, шишка большая, без сознания он все еще, но жив, поскуливал только в забытье, на моей повозке ехал, я туда его положил. Еле поднял тушу здоровую.

Когда повозки подъехали, я снова запустил двигатель и, подминая мелкую поросль, дорога действительно оказалась заросшей, поехал по ней, остальные свернули следом. Когда телега, что шла на буксире, также ушла в лес, мы с дедом вернулись на дорогу и срубленными ножом ветками, связанными в веники, замели следы. Туфтово получилось, откровенно говоря, повозки хорошую такую колею оставляли в мягкой почве, но ничего не поделаешь. Если немцы захотят нас найти, они нас найдут, так что чем шустрее мы будем удаляться от них, тем лучше. Вот мы и заторопились это сделать.