Адмирал Сенявин

Библиотеку мою со всеми манускриптами и что с моих бумаг найдете моею рукой писано отдаю внуку моему любезному Александру Павловичу.

Копии с сего для лучшего исполнения положены в таком верном месте, что через долго или коротко нанесет стыд и посрамление неисполнителям сей моей воли…

Для блага империи Российской… советую отдалить от дел и советов… принцев Виртенберхских и с ними знаться как возможно менее, равномерно отдалить от советов обоего пола немцев». И ни слова о нем, законном наследнике, напротив — намек не только отстранить его, но и жену — «обоих пола немцев».

По существу покойная признала, что ее Павел — немец, сын немки и отца — более чем полунемца… Что сулило это России? Этим вопросом задавались всюду…

Воцарившись, император первым делом короновал своего умершего отца, Петра III. Затем останки вместе с гробом Екатерины II захоронили в соборе Петропавловской крепости. Отныне, согласно указу Павла I, наследование престола происходило по праву первородства в мужском колене. С тех пор тронного кресла династии Романовых ни разу не коснулись дамские юбки…

В наследство от Екатерины II новый император получил хотя и неплохо организованный, но довольно ветхий флот. «С восшествием нашим на прародительский престол приняли мы флоты в таком ветхом состоянии, что корабли, составляющие оные, большей частью оказались по гнилости своей на службе неспособными». Павел I намеревался реорганизовать флот, усилить его новыми кораблями, лучшими, чем иноземные. Приверженность флоту он подтвердил в первом же приказе:

«Его императорское величество сохраняет за собой звание генерал-адмирала». Следующим приказом возвратил Морской кадетский корпус из Кронштадта в Петербург. Вскоре открыл в Петербурге и Николаеве училища корабельной архитектуры, которые замыслил, еще путешествуя по Средиземному морю.

Впервые после Петра I ввел основной закон флотской жизни — Морской устав. Нечего сказать, заступивший на престол монарх, пожалуй, впервые после своего великого прадеда не только знал, но и понимал нужды флота.

Дел государственных хватало по горло — расчищал завалы косности, стяжательства, барской лености — наследство августейшей матушки. Себя не жалел, подражал Петру, старался во все вникать. Спешил сделать многое, как будто чувствовал свой срок: «В мои лета не поднимаются на трон, а уходят!» Ему уже почти сорок пять. Нрав имел горячий, неутомимый, старался все делать добросовестно. Частенько вскипал, ежели замечал небрежение, нерадивость. Карал, невзирая на лица. Перепадало и флотским. Капитана бригадирского ранга Павла Чичагова[41] пожаловал чином, а через год уволил со службы «за строптивость нрава, без пенсии», потом осознал горячность, вернул на флот и чином повысил до контр-адмирала. На Черном море взорвался по чьему-то разгильдяйству бомбовый погреб. Сместил с должности командующего адмирала Н. Мордвинова, а затем вскоре извинился, написал ему письмо, звал на службу.

Попало и Федору Ушакову. Получил строгий высочайший выговор «за неимение во время тумана порядочных сигналов и предписанных уставом предосторожностей».

Радея о флоте, Павел I утвердил «Штаты российских флотов» для Балтики и Черного моря. То была совершенно новая организация военной силы на море. Скоро пришло время проверить ее в деле.

Для России наступило время грозовых испытаний.

…В ту пору на другом конце континента, круша обломки монархии Бурбонов, вздымались волны необузданной стихии восставшего народа. В кипении людских страстей возносили они, а затем низвергали в пропасть небытия одного за другим своих вожаков — Дантона, Робеспьера, Бабефа… Но как и во все времена, для защиты незыблемой власти имущих потребовалась сильная рука. Исподволь среди претендентов появился и стал притязать на эту роль невысокий ростом, прежде мало кому известный человек…

Весной 1789 года на Корсике к генералу Забаровскому, набиравшему по повелению Екатерины корсар, пришел с прошением двадцатилетний поручик Наполеон Бонапарт. Он бы и поступил на русскую службу, но иностранцев в русскую армию принимали на чин ниже. Наполеон отказался. Семь лет спустя он уже командовал армией, которая разгромила австрийцев и овладела всей Италией…

Французы оккупировали Корфу — ключ к Адриатике. «Острова Корфу, Занте и Кефалония важнее для нас, чем вся Италия вместе», — доносил Бонапарт Директории. Вслед за реляциями он слал из захваченных мест в Париж контрибуцию — золото, драгоценности, шедевры искусства. Французская буржуазия входила во вкус. Война оказывалась прибыльным делом.

В мае 1798 года, захватив Ла-Валетту на Мальте, французы высадились в Египте.

Захват Мальты ударил по самолюбию русского императора. В прошлом году Павел I взял остров под опеку, его избрали гроссмейстером Ордена мальтийских рыцарей[42].

Всполошилась и Турция. От Египта рукой подать. Недавние недруги сделались друзьями поневоле, ибо у русского императора и у Турции был теперь общий враг.