Адмирал Советского Союза

Ближе к реальности оказалась подводная лодка нашего соотечественника С. Джевецкого, которую он испытывал в Одессе в конце 1879 года. Это было уже стальное судно, но надежность его действия под водой оказалась недостаточной. Идея плавать «потаенно» под водой временно была оставлена.

Подводные лодки были признаны годными для военных целей только в начале XX века. Окончательно в этом убедились в годы первой мировой войны. Ошеломляющие успехи подводных лодок (потопление в течение двух часов трех английских крейсеров, торпедирование русского крейсера «Паллада») дали мощный толчок развитию подводного оружия. Подводная лодка стала подлинно боевым подводным кораблем.

А через пятьдесят лет после первой мировой войны появились современные атомные подводные гиганты. Они плавают вокруг света без пополнения топливом, ныряют под лед и всплывают точно на Северном полюсе…

Однако, восхищаясь темпами развития техники, я невольно уклонился от темы. Не ведя боевых действий до августа 1945 года, Тихоокеанский флот не только совершенствовал боевую выучку частей и кораблей, но и вносил значительный вклад в дело победы над фашистской Германией. Кроме того, через Владивосток все военные годы шли грузы из США. Тихоокеанцы по возможности оберегали транспорты от своих и японских мин, а временами, когда возникала опасность нападения японского флота, кое-где даже конвоировали их.

Япония медлила с выступлением против Советского Союза. Медлила, но вовсе не отказывалась от нападения. И нам приходилось быть постоянно настороже и держать на Дальнем Востоке значительные силы.

Командование Тихоокеанского флота держало флот в повышенной готовности, и Главный морской штаб внимательно следил за обстановкой на этом огромном морском театре. Вице-адмирал И. С. Юмашев не без основания беспокоился за побережье, а я постоянно напоминал ему, чтобы он не дал застигнуть себя врасплох. Мы старались передать ТОФ боевой опыт, полученный на западных морских театрах. Комфлота просил помочь ему выделением средств, но их неоткуда было взять, наоборот, мы заставили его выделить часть подводных лодок и авиации для усиления Северного флота.

Чем труднее складывалось у нас положение на западе, тем более вызывающе вели себя японцы. Это заставляло наше Верховное Главнокомандование постоянно держать на Дальнем Востоке войска соответствующей численности. Таким образом, хотя Япония медлила с нападением на нашу страну, ее агрессивное поведение являлось косвенной помощью фашистской Германии.

К лету 1945 года военная и экономическая мощь Японии была в значительной мере ослаблена. Но ее правительство путем упорного сопротивления рассчитывало добиться заключения мира на выгодных для себя условиях. Наступательные операции американо-английских вооруженных сил на Тихом океане развивались крайне медленно. Так, например, бои за небольшой остров Окинава длились около трех месяцев, хотя против восьмидесятитысячного гарнизона острова было брошено более 450 тысяч американских солдат и офицеров, 1317 кораблей и 1727 самолетов. Американцы потеряли здесь 48 025 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, 34 корабля и 763 самолета, 368 американских кораблей были повреждены. Такой ход боев не предвещал скорого окончания войны. Не случайно союзники на Потсдамской конференции, как и в Ялте, настаивали на быстрейшем вступлении СССР в войну с Японией.

Точно о дне и часе нашего выступления и на Потсдамской конференции сказано не было. Но я знал, что приготовления идут полным ходом и что война на Дальнем Востоке начнется в первой половине августа.

Во время работы Потсдамской конференции начальник Генштаба А. И. Антонов на очередном совещании членов нашей делегации спросил меня о готовности Тихоокеанского флота к боевым действиям. Я ответил вопросом: к какому сроку должен быть готов флот? Алексей Иннокентиевич уклончиво ответил: сроки приближаются. Я заверил, что Тихоокеанский флот и Амурская флотилия в основном уже закончили подготовку, и мы, моряки, просим об одном: чтобы нас предупредили хотя бы за несколько дней до начала боевых действий. Мне это обещали.

Подготовка к операции шла в обстановке всемерной секретности. Переброска войск и техники проводилась скрытно. Даже многие лица высшего командного состава ехали на Дальний Восток под чужими именами.

Когда конференция подходила к концу, И. В. Сталин спросил меня, не собираюсь ли я на Дальний Восток. Я ответил, что намерен после конференции на один-два дня задержаться на Балтийском флоте.

– Медлить не следует, – заметил Верховный.

Эти слова подтвердили мою догадку, что сроки начала войны совсем близки.

Уже там, в Потсдаме, я узнал, что на меня возлагается координация действий Тихоокеанского флота и Амурской флотилии с действиями сухопутных войск.