Адмирал Ушаков

Ф. Ф. Ушаков дал сигнал сняться с якоря, поднять паруса и преследовать противника. Турки, обнаружив неожиданно близкое соседство русского флота, растерянно стали рубить канаты, так как выбирать якоря не было времени, и спешно ставить паруса, чтобы выйти на ветер. Капудан-паша с несколькими кораблями ушёл далеко в море. Повреждённые накануне 74-пушечный корабль «Капитания» под флагом адмирала Саид-Бея и 66-пушечный корабль «Мелеки-Бахри»[174] отстали и в десять часов утра были отрезаны от своего флота.

Саид-Бей попытался следовать за своим флотом, но, настигнутый и обстрелянный кораблём «Св. Андрей», потерял часть парусов и ещё больше сбавил ход. Скоро к нему подошли ещё два русских корабля и, окружив его, открыли «жестокий огонь». Турецкий флагман продолжал сопротивляться. Адмирал Саид-Бей ожидал помощи от капудан-паши. Но Ушаков, отправив командира авангарда Голенкина с двумя кораблями и двумя фрегатами на преследование «Мелеки-Бахри», приказал остальному флоту преследовать уходившие турецкие корабли с капудан-пашой во главе, а сам пошел к окружённому турецкому флагману. Корабль Ушакова, подойдя к «Капитании» на дистанцию тридцати саженей, залпами своих мощных орудий нанёс ему «наижесточайшее поражение». Став в кильватер Ушакову, разрядили свои пушки и другие три корабля. Однако противник держался мужественно. Тогда 84-пушечный корабль Ушакова подошёл к носу неприятельского корабля и, остановившись, готов был «сделать ему лаг всем бортом», т. е. дать залп из всех пушек одного борта. После этого, несомненно, корабль пошёл бы ко дну.

«Но в сие время люди неприятельского корабля, — читаем в журнале русского флагмана, — выбежали все наверх на бак и на борты, поднимая руки кверху, кричали на мой корабль и просили пощады и своего спасения»[175].

Ушаков, прекратив бой, выслал вооружённые шлюпки для снятия с корабля команды. Со шлюпок были видны на «Капитании» страшные разрушения. Все три мачты были сбиты по самую палубу. Корпус разбит до крайности, и корабль заливало водой. От «влепившегося» в корму брандскугеля распространялся большой пожар, быстро охватывавший весь корабль. Пока шлюпки приближались к кораблю, чудовищные языки пламени лизали уже борта и воду вокруг корабля, не давая подойти к нему. С большим трудом передовой шлюпке удалось снять лишь адмирала Саид-Бея, капитана корабля Мегмет-Дарие-Заим-Мустафу-Агу и ещё восемнадцать чиновников. Другие шлюпки не могли приблизиться к горящему и тонущему кораблю. Налетевший шквальный ветер ещё больше раздул пожар. В одно мгновенье корабль превратился в огромный костёр, брыжжущий во все стороны мириадами искр и застилавший всё вокруг густым едким дымом. Шлюпки поспешили уйти на соседние суда. Через короткое время огонь дошёл до крюйт-камеры[176], и страшной силы взрыв превратил остатки вражеского корабля в груду горящих щеп и обломков.

Корабль «Капитания» был совершенно новый, только первым раз вышедший в море. Этот лучший корабль турецкого флота имел на вооружении крупнокалиберные медные пушки. Экипаж его состоял из восьмисот человек, которые почти все погибли в огне и при взрыве. Кроме двадцати человек, спасенных вместе с адмиралом, было поднято из воды державшихся на обломках ещё восемьдесят один человек. На корабле погибла «весьма знатная сумма» денег, составлявшая всю казну флота.

Второй турецкий корабль «Мелеки-Бахри», будучи отрезан, попытался спастись на мелях между Кинбурном и Гаджибеем. Однако бригадир Голенкин с кораблями настиг его, и турецкий капитан, видя безнадежность положения, сдался с командой без боя. Экипаж корабля состоял из шестисот пятидесяти человек, но в живых оказалось пятьсот шестьдесят человек[177].

Начинавшийся шторм не позволил Ушакову продолжать преследование турецкого флота, который находился далеко на ветре. К тому же на флагманском корабле «Рождество Христово» большим ядром была разбита фок-мачта, а на других судах имелись повреждения в рангоуте и снастях. Ушаков вернул из погони суда и пошёл на соединение с генерал-майором де Рибасом, который с Лиманской флотилией не принимал участия в бою, а «делал… разные движения, и тем неприятелю наводил страх и беспокойство»[178]. Бросив якорь на гаджибейском рейде, Ушаков послал крейсеры «в разные места» для обнаружения подбитых судов. Скоро был приведён турецкий лансон[179] с двадцатью девятью человеками команды. На другой день были взяты в плен бригантина и пловучая батарея с большими пушками и сорока тремя человеками команды.