Адмирал Ушаков

Все суда Кадыр-бея – четыре корабля, шесть фрегатов и четыре корвета – были хорошо, надежно сделаны из сухого, выдержанного леса, отлично выкрашены. Но такелаж болтался, обвиснув слабиной, а реи, выражаясь no-морскому, «стояли козлом», то есть один конец реи был выше другого. Оттого турецкие корабли с точки зрения правил европейского парусного флота представляли безобразную картину. Особенно это сказалось, когда стали наконец сниматься с якоря и уходить из Галлиполи в Адалат-денгиз, в море, наполненное островами, как гурки называли Архипелаг.

Когда уходили из Галлиполи, Ушаков отправил к Кадыр-бею для объяснения туркам сигналов и прочих движений командующего соединенным флотом – Егорушку (как называл Метаксу Федор Федорович) и в помощь ему двух расторопных мичманов.

Соединенный русско-турецкий флот сделал небольшую остановку у острова Хиос – здесь брали лоцманов.

Греки на Хиосе, увидев на берегу турок, в ужасе закрыли все лавки и скрылись в домах. Улицы опустели. Русские моряки не могли ничего достать на берегу.

Ушаков тотчас же послал сказать Кадыр-бею, что если так будет всюду, то, пожалуй, русским и туркам лучше идти порознь, условившись о месте встречи.

Султан строго приказал Кадыр-бею действовать вместе с Ушак-пашой, и Кадыр-бей боялся и подумать отделяться от русских. Он немедленно вывесил сигнал: каждый из моряков, на кого пожалуется кто-либо из жителей острова, будет казнен на месте без следствия.

А грекам велел открыть лавки.

Эти распоряжения мгновенно облетели и эскадру и островитян. Греки вышли на улицы, открыли лавки, харчевни. И на берегу сразу всё оживилось. Русские матросы смешались с турецкими.

Союзники впервые встретились лицом к лицу.

VI

Ушаков и Кадыр-бей считали, что начинать освобождение Ионических островов надо с острова Цериго (Цитеры), который лежал первым на их пути.

Цериго был у Бонапарта главной пристанью в Архипелаге.

Федор Федорович знал, как важно для духа войск, когда первое дело в кампании выполнено удачно. Начало должно быть успешным. И потому главную роль в занятии острова Цериго Ушаков отвел своим войскам – на турок он не очень надеялся.

Операцию по овладению островом Цериго он поручил герою Измаила, капитану фрегата «Григории Великия Армении» Ивану Андреевичу Шостаку. Ушаков дал ему в помощь небольшой 32-пушечный фрегат «Счастливый» и роту десантных войск.

Кроме того, Федор Федорович отправил с Шостаком воззвание к населению островов, которое составил сам. Воззвание было напечатано в три столбца на русском, турецком и греческом языках и подписано Ушаковым и Кадыр-беем. В нем от имени соединенных русско-турецких сил все греки призывались к совместной борьбе с общим врагом – французами. В воззвании Ушакова, так же как и в манифесте константинопольского патриарха Григория, было дано обещание, что жители освобожденных островов учредят свое правление, которое изберут сами.

28 сентября эскадра подошла к Цериго.

Это был угрюмый остров. Он представлял собою дикое нагромождение громадных камней и скал красного и лазоревого цвета.

– Вот и Цитера. Здесь, по легенде, родилась богиня любви, – сказал кто-то из офицеров.

– Ну, знаете, веселенькое местечко она себе выбрала! – усмехнулся Веленбаков, вышедший на шканцы.

– Считается, что остров поднялся со дна моря, – прибавил Сарандинаки.

– С успехом мог бы не подыматься! – шутил Нерон Иванович.

– Евстафий Павлович, а знаете, крепостица-то в заливе пустяковая, – смотрел в трубу Ушаков. – А вот на горе крепость основательная. Стены высокие, крепкие. Как думаешь, Нерон Иванович, наши ядра не долетят?

– И думать нечего: далеко, – ответил Веленбаков. – А перепелок-то, перепелок сколько!

– Тут немало наших, русских. Они летят через Балаклаву, – невольно отвлекся Федор Федорович, вспомнив, сколько бывает перепелок осенью в балаклавских горах.

…Фрегаты Шостака стали бить по крепостице в заливе. Он дал только два залпа, как на стене взвился белый флаг.

Видно было, как часть гарнизона бросилась к главной крепости Капсали, которая лепилась на очень высокой и крутой горе.

– Что же, начало есть! – сказал довольный Ушаков. – Поедем на берег!

И он отправился с адъютантом Балабиным на остров. Капитан-лейтенант Шостак хлопотал на берегу: высаживался десант, выгружались орудия.

– Придется выкуривать французов из Капсали, – сказал он Ушакову.

– Ядра с кораблей не достанут!

– Втащим поближе к крепости легкие пушки и возьмем. Измаил брали, а это что! – уверенно говорил Шостак.

Впереди громоздились острые скалы. Пришлось тащить пушки на канатах через горы и овраги, нести на плечах припасы.

Десантные отряды русских и турок деятельно взялись за работу.

Через день были устроены две батареи, и 30 сентября на зорьке Шостак ударил по крепости.

Сначала французы отвечали очень живо, но уже к полудню в крепости оказались серьезные повреждения.

Соединенный русско-турецкий отряд готовился идти на штурм. Поняв это, французский гарнизон, боясь полного уничтожения, выбросил белый флаг.