Адмирал Ушаков

- Дайте орудийный залп, - приказал командиру корабля Ушаков. - Надо известить о прибытии эскадры Сенявина и заодно обратить на себя внимание французов. Пусть видят, какая новая сила идет против них.

Сенявин прибыл на флагманский корабль сразу же, как только тот бросил якорь. С момента последней встречи с Ушаковым лицо его заметно осунулось, но глаза оставались такими же неистощимо бодрыми, как и прежде.

Доклад Сенявина был лаконичен. По прибытии к острову он, как и было приказано, высадил на берег крупный десант, но сил оказалось недостаточно. Французы упорно защищались, слышать не хотели о какой-либо капитуляции. Они даже предприняли вылазку с намерением опрокинуть десант в море, и только ураганный орудийный и ружейный огонь заставил их вернуться в крепость. В настоящее время крепость обстреливается со всех сторон, в том числе и со стороны материка, где Сенявиным установлена сильная батарея, тем не менее, несмотря на безвыходность своего положения, противник продолжает сопротивляться.

- До меня дошли сведения, - сказал Сенявин, - что французы надеются на помощь Али-паши, который вошел с ними в тайные сношения. Али-паша обещал начальнику неприятельского гарнизона тридцать тысяч червонцев, а также отправить всех солдат и офицеров гарнизона в Анкону или другой порт, подвластный Франции, если тот передаст крепость в его руки.

Ушаков вспомнил о Метаксе, и им овладело беспокойство. Он только сейчас понял отчетливо, в какой опасный путь послал своего переводчика. Для Али-паши такие пустяки, как честь, не существуют, ему ничего не стоит срубить голову курьеру или парламентеру.

- Для занятия острова у Али-паши нет достаточно сильного военного флота, - сказал Ушаков, выслушав Сенявина.

- В данном случае флот ему не понадобится, - отвечал Сенявин. Пролив, который отделяет остров от материка, так мелок, что его можно перейти вброд.

Ушаков крепко потер подбородок. Опасность нападения Али-паши на остров представлялась реальной. Этот человек был способен на любую авантюру. Обстановка требовала от эскадры быстрых и решительных действий, чтобы занять крепость еще до того, как Али-паша успеет собраться с силами.

- Пошлите в крепость парламентера с письменным предложением о сдаче гарнизона за моей подписью, - сказал Ушаков Сенявину. - Я думаю, прибытие новых наших сил не осталось для них незамеченным.

- А если снова отказ?

- Тогда штурм.

На лице Сенявина выразилось сомнение.

- Крепость сильно защищена, имеет со всех сторон водные преграды, а у нас для штурма мало сил - восьмисот человек не набирается.

- А местные жители на что? - Ушаков был тверд в принятом решении. Немедленно разошлите людей по селениям с воззваниями и вы увидите, что из этого получится. К нам присоединятся тысячи.

Ультиматум, составленный в энергичных выражениях и подписанный самим Ушаковым, вызвал в рядах неприятеля уныние. Комендант крепости уже был наслышан о русском адмирале, знал, что слов своих на ветер он не бросает. Струсил комендант. Его страх усилился еще больше, когда он увидел, как русские стали готовить на глазах осажденных фашины, лестницы и другие предметы, предназначенные для штурма. А когда ему доложили, что к русскому войску присоединились до восьми тысяч вооруженных островитян, он понял, что медлить со сдачей крепости больше нельзя, и приказал выбросить белый флаг.

На другой день, когда Ушаков принимал от Сенявина крепостные ключи и опись трофеев, на флагмане появился Метакса. Вернулся цел и невредим. Оставив опись, Ушаков заключил его в крепкие объятия. Казалось, благополучному возвращению своего переводчика он обрадовался больше, чем взятию крепости и многочисленным трофеям.

- Ну что там, рассказывай, - затормошил он его, усадив против себя. Я, брат, уже всякое о тебе думал. Ужасно беспокоился. Был у Али-паши?

- Был.

- Пирамиды из человеческих голов видел? - поинтересовался Сенявин.

- Представьте себе, видел, - отвечал Метакса. - Иду по главной лестнице во дворец, смотрю, по правую и левую сторону высятся... Страшно смотреть. Смрад такой, что я чуть в обморок не упал.

- Что Али-паша, каков его ответ? - спросил Ушаков, давая понять, что его не очень интересуют такие подробности.

- Али-паша согласился оставить Паргу в покое и освободить нашего консула.

- Так сразу и согласился?

- Не сразу, конечно. Сначала, прочитав письмо, хмурился, говорил, что-де вы, ваше превосходительство, худо знаете его, Али-пашу, вмешиваетесь не в свои дела, что-де вам предоставлено завоевание островов, а на материке он один хозяин. Я, говорит, мог бы занять остров Святой Мавры, но не сделал этого, и пусть адмирал ваш говорит мне за это спасибо. Сказал так, помолчал, а потом вдруг спросил, что за человек ваш адмирал Ушаков, не тот ли, мол, Ушаков, который разбил при Калиакрии славного мореходца Саид-Али? Я ответил утвердительно. Он сразу смягчился, стал говорить со мной иначе.

- Настоящий злодей, - высказал свое мнение об албанском правителе Сенявин. - Было бы не худо отобрать у него Перевезу.