Адмирал Ушаков

Ушаков не только не позволил себя обмануть, но и не дал англичанам возможности захватить господствующее положение на Средиземном море. Все старания Нельсона и английских дипломатов не допустить русских к захвату Ионических островов оказались тщетными. Адмирал Ушаков до конца экспедиции оставался самостоятельным в выполнении военно-политических заданий русского правительства. Часто месяцами не получая указаний из Петербурга из-за огромного расстояния, он с большим тактом решал сложные военные, политические и дипломатические задачи. Ф. Ф. Ушаков редкостно сочетал в себе талант флотоводца с большими дипломатическими способностями.

31 августа, по предложению султана, Ушаков с офицерами осмотрел турецкую эскадру, стоявшую на якоре недалеко от летнего султанского дворца Бешик-таша. Эскадра не была ещё готова к походу. Корабли и фрегаты, обшитые медью, хорошо оснащённые и вооружённые медной артиллерией, производили хорошее впечатление. Команды выглядели хорошо одетыми и на кораблях, по словам Метаксы, «видна была отменная чистота» Ушакова попросили посмотреть пушечную стрельбу нескольких кораблей, о которой он отозвался с похвалой.

Показали Ушакову и турецкое адмиралтейство—Тер-сану. С большим вниманием он осмотрел строящийся 120-пушечный корабль.

«Осматривал я во всех подробностях 120-пушечнын корабль, построенный на манер французских кораблей в совершенстве, только показался мне в рассуждении длины несколько узок, артиллерия приготовлена для него бесподобно большая и весьма хорошая, — доносил Ушаков Павлу 1.6 октября 1798 г. — Все корабли и фрегаты обшиты медью, и нынешнее состояние их нахожу хотя не совсем совершенно против европейских флотов, но про- ²¹¹

тив прежнего несравненно лучше, а частью и в настоящем порядке»

Однако турецкий военный флот попрежнему не имел мало-мальски постоянных экипажей.' Более или менее постоянными кадрами были командиры кораблей, некоторые офицеры, лоцманы и мастеровые. Последние, как правило, вербовались из греков и удерживались на службе большим жалованьем.

Матросы набирались без всякого разбору, где попало и всякий раз, когда флоту приходилось идти в поход.

Среди турецких матросов было много невольников, зимой работавших в адмиралтействе, а летом плававших на кораблях. При таком случайном составе экипажей турецкому командованию никакого порядка и дисциплины установить, разумеется, не удавалось. Например, проверку личного состава кораблей делали только один раз, перед выходом в поход. Затем уже никто не следил за жизнью команды, и в походе, по замечанию Метаксы, хорошо знавшего жизнь турецких кораблей, «всякий делает, что хочет» ^{212 213}. На турецких кораблях всегда стоял невообразимый крик и беспорядок, особенно когда ставились или убирались паруса.

Командовать этой пёстрой, своевольной и буйной толпой было чрезвычайно трудно. Полным контрастом были русские корабли, поражавшие турок дисциплиной и порядком.

Однажды на совещании у великого визиря один высший турецкий чиновник заметил, что на двенадцати русских кораблях меньше шуму, чем на одной турецкой лодке.

Никаких приборов на турецких кораблях не было. Компас имелся только на адмиральском корабле. Иногда лоцманы на свои деньги приобретали морские карты и некоторые приборы.

0 лекарях и лекарствах на султанском флоте, по словам Метаксы, даже понятия не имели.

Турки показали Ушакову и арсенал. Осмотрев его, он дал совет заменить ядра и книпеля²¹⁴ лучшими. Через русского посла Порта просила Павла I продать ей артиллерийские снаряды. Павел I приказал Мордвинову отпустить' ядра и бомбы по казённым ценам, но «не ослабевая нужных для себя запасов».

Все вопросы, связанные с походом, были разрешены с турецким правительством. Русская эскадра готова была к выполнению боевых заданий.

31 августа из Севастополя пришёл исправленный корабль «Троица» и присоединился к эскадре. Из турецкого адмиралтейства доставлены были на корабли шесть лёгких полевых пушек с боеприпасами для десантных операций. Для проводки флота в Архипелаг подобраны были искусные лоцманы.

2 сентября флагманский корабль посетили посланники союзных дворов и пожелали Ушакову счастливого пути. Ушаков должен был идти в Дарданеллы и соединиться там со второй турецкой эскадрой во главе со старым и опытным моряком вице-адмиралом Кадыр-Абдул-беем. Задержанный несколько дней противными ветрами с дождём и грозой, Ушаков 8 сентября 1798 г. снялся с якоря и, проходя парадной линией мимо султанского дворца, турецкой эскадры и крепостей, обменялся с ними условленными салютами и направился в Мраморное море. На следующий день Ушаков вошёл в Дарданелльский пролив и соединился с эскадрой Кадыр-бея, состоявшей из трёх двухдечных кораблей и трёх больших фрегатов, трёх корветов и четырнадцати канонерских лодок ^!. Через три дня сюда пришла Константинопольская эскадра. Всего в Дарданеллах собралось шесть турецких кораблей, восемь больших фрегатов и до двадцати двух малых судов.