АДМИРАЛ УШАКОВ

И вот теперь Сенявин сообщал, что на острове Св. Мавры пятьсот человек гарнизона заперлись в крепости, имеют большую артиллерию и много припасов и оказывают упорное сопротивление. Крепость с двух сторон окружена морем, а с двух – широкими рвами. Ушаков посоветовался с Кадырбеем. Они решили сначала покончить с крепостью на острове Св. Мавры. Ушаков взял с собою два корабля и два фрегата русские и два корабля и один фрегат турецкие, а остальным приказал идти к Корфу для усиления блокады.

Когда подходили к острову Св. Мавры, услыхали непрерывную пушечную пальбу: Сенявин продолжал осаду крепости. Эскадра стала на якорь в устье канала.

Ушаков и Кадырбей съехали на берег, чтобы осмотреть все на месте. Сенявин встретил их на берегу. Он показал адмиралам пять батарей, которые устроил против крепости. Сенявин снял с фрегата 24фунтовые пушки. Французский комендант полковник Миолет прислал к Сенявину парламентера. Он предлагал сдать крепость с условием, что весь гарнизон отправят во Францию. Сенявин ответил, что готов принять капитуляцию, если французы будут считаться военнопленными. Миолет не согласился и прекратил переговоры.

– Никуда он от нас не денется! Выкурим оттуда ядрами! – сказал Ушаков. И вернулся на корабль. С ним поехал и Сенявин: он шепнул адмиралу, что ему надо поговорить с глазу на глаз. Ушакова это сильно заинтересовало.

Оказалось, что кроме французов у союзников появился еще один враг – Алипаша Янинский.

Алипаша владел не только Яниной. Его власть распространялась на Эпир и частично на Фессалию. Официально он считался подданным султана, его наместником в Янине, но на деле Алипаша меньше опасался Константинополя, чем султан его самого.

Алипаши боялось все восточное побережье Адриатического моря. Одно его имя приводило в трепет греков и сербов. Все знали его страшную жестокость, хитрость и коварство. Чтобы завладеть наследством отца, Алипаша умертвил своих братьев. Потом, расширяя владения, истребил ближайших наместников и пашей. Он заставил свою родную сестру Хайницу отравить ее сына, Емасбея, правившего Фессалией.

Алипаша захотел и теперь половить рыбку в мутной воде.

Как только Сенявин прибыл на остров, к нему явились насмерть перепуганные старшины и архиерей. Они рассказали, что Алипаша, чьи владения находились в пятистах шагах от острова Св. Мавры, ведет тайные переговоры с французским комендантом Миолетом. Алипаша хотел прирезать к своим владениям еще кусочек. Он обещал Миолету уплатить тридцать тысяч червонцев и перевезти на свой счет французский гарнизон в Анкону, если Миолет сдаст ему крепость.

И в то же время Алипаша прислал старшинам чрезвычайно ласковое письмо. Он обещал островитянам, если остров перейдет к нему, сохранить их имущество, закон и веру. Обещал не брать податей, – вообще сулил райскую жизнь.

И это сильно напугало жителей острова. Они отлично знали кровожадность и вероломство Алипаши и не верили ни одному его слову.

Сенявин успокоил старшин, сказав, что скоро освободит остров от французов.

А Алипаша попытался действовать еще с одной стороны: он прислал чиновника к Сенявину – предложил свою помощь в борьбе с французами.

Но Сенявин уже был наслышан о нем. Он поблагодарил Алипашу за предложение и сказал, что у него хватит сил справиться с французами самому.

– Правильно, Дмитрий Николаевич, – похвалил Ушаков. – С этим подлецом надо держать ухо востро!

– А как быть в дальнейшем?

– А так. Формально Алипаша – турецкий подданный, чиновник султана. Потому будем считать его на бумаге, – подчеркнул Ушаков, – своим союзником, а самим – не спускать с него глаз. Пусть ловит гденибудь других дурачков! Вот мы ему сейчас отправим письмецо. Пишите, Дмитрий Николаевич!

И адмирал стал диктовать:

«Высокородный и превосходительный паша и губернатор провинции Янины, командующий турецкими войсками».

– Самое главное – подчеркнуть дружбу России и Турции. Он, я уверен, попытается еще играть на старой неприязни турок к нам. Пишите!

«Милостивый государь мой!

Имею честь уверить о совершеннейшей нашей дружбе тесного союза наших государей императоров, которых повеления мы с глубочайшим благоговением дружелюбно между нами выполняем».

Федор Федорович ходил по каюте, медленно диктовал:

«Рекомендую себя в дружбу и благоприятство вашего превосходительства…»

– Нечего сказать – придется назвать убийцу и мерзавца превосходительством. Но, конечно, он – мерзавец из мерзавцев, в подлости и жестокости он превосходит всех! Будем писать дальше:

«…И уверяю честным словом, что всегда стараться буду спомоществовать вам во всем к общей пользе противу наших неприятелей французов».

– Хорошо, Федор Федорович, – сказал Сенявин.

– Погоди, погоди, мы ему еще подпустим.

Адмирал секунду подумал и продиктовал: