Адмирал Ушаков. Том 2, часть 2

помогать готов; о албанцах, которые у меня были в найме для

помощи взятья Корфу, какого состояния они были против Али-

паши, я не знал и публики никакой от них не было. Али-паша

всеми силами и хитростями своими препятствовал нам во взятии

Корфу, потому всех, кто нам хотел помогать, называл негодными

и требовал, чтобы мы их отбросили, а сам потчивал нас одной

только перепискою, как я к вам и государю моему императору

донесением объяснился. Напоследок, когда узнал он, что у нас

на эскадрах совсем нет провианта и пуль, желая нас притеснить

во всем, не стал давать и войску своему, малому количеству

сюда присланному, ни провианта, ни пуль, требовал всего этого

от нас, и войску своему тоже приказал от нас требовать с

ежедневными угрозами, ежели не будем давать мы им денег,

жалованья и пуль, то они бросят все и уйдут. Кадыр-бей последние

крохи принужден был им отдавать и во всем угождать, как

малым ребятам. Войск его здесь находилось не более двух тысяч

или еще менее, а они сказывают больше только для получения

одного жалованья и провианта, муча нас всегда неприличной

и несоответственной с просьбами нашими перепиской, думал,

что он нас довел уже до такой крайности, что мы будем взять

Корфу не в состоянии, тогда на просьбу нашу в присылке от

себя своего сына и в прибавке войска начисто отказал,

уведомляя меня, что на каком положении он располагается, писал

о том обстоятельно к Кадыр-бею и Махмут-ефендию, а к ним

писал он так: писали бы они к Порте прислать к нему кригс-

комиссара, на 25 тысяч человек сумму денег, провизию, пули

и все потребное; он почитает, что меньше двадцати пяти тысяч

Корфу взять не можно, чтобы о взятии Корфу дано ему

повеление, тогда он с войсками своими пойдет брать Корфу,

А прежде сего с нами условливался разными манерами, но

все это было его только испытание и узнавал нас, как мы

располагаемся; мы всячески были с ним согласны, принимали сына

его с войсками в товарищество с нами, обещали сделать его

участником в приобретениях, так что я на эскадру мою хотел

взять не более двух пятин всего, что найдется в крепостях,

прочее оставлял им с Кадьтр-беем в раздел, но как Али-паша

возомнил, что мы доведены им так, что взять Корфу не можем,

тогда во вспоможении своем нам отказал с намерением, как выше

означено, что ему дано будет по взятии Корфу, а я, дождавшись

возвращения эскадры моей из Венецианского залива, соединя

все мои силы, могу сказать открыто, и славным образом эпохою

служащим, кораблями нашими сделал атаку такую, которой

французы лично признаются все никогда ничего подобного не

видали и не слыхали, говоря, объясняясь без лести, что разве

французы только одни могут последовать нашему примеру, сбил

кораблями моей эскадры сильно укрепленный остров ВидО' и его

взяли штурмом. Устрашен до бесконечности гарнизон

французский, и, так сказать, вся окольность здешних мест потряслась

от страху, все приятели и неприятели имеют к нам уважение

и почтение, — сими средствами взяли мы от французов сильные

крепости Корфу; Али-паша теперь, кажется, беспамятствует от

зависти и непонятия, как это случилось; и вместо того, чтобы

войска его, до двух тысяч здесь состоящие, как мы им объявили,

получа от нас благодарность и награждение, возвратились бы

в свои места, он начал их сюда умножать присылкою;

вчерашний и третьего дни привезено сюда от него 300 человек и

прочим войскам отсюдова выходить не велел, говоря, что до

10-ти тысяч хочет сюда прислать; я жаловался на сию

неприличность Кадыр-бею, но тот и сам не знает, что с ним делать.

Я откровенно сказал Кадыр-бею, в чем и он со мною согласен,

товарищ со мною он один с своею эскадрою, а других войск

албанских в город и в крепость ни под каким видом я не

допущу, жителей они разоряют, все на них ропщут, и едва

только Есеми силами бунты и войну между ними могу я

удерживать; ежели на один час в город их пустить, то произойдет

великое кровопролитие и крайняя неизбежная беда. Прошу, как

можно предупредить писать Али-паше, чтобы он неприличного

и непринадлежащего ему ничего не требовал. Вот, милостивый

государь, претензия Али-паши на меня в тех людях, которые

нам усерднейше помогали, состоит единственно из этого только;

воображал он всегда, что мы без сильной его помощи при его

препятствиях крепостей Корфу не возьмем, потому старался он

всегда всех от нас отогнать и не допускать к нам помогать.

Сверх чаяния моего получа записку от Порты при вашем письме,

чего я не ожидал, всех этих людей тотчас я отослал, при том

уверив, что никто из войск албанских против их не роптали

никогда и ничем, а паче они с большою частью албанцев друзьями;

и на вылазках против французов они были первейшие отважные

и храбрые люди, и тем много помогали и заслуживают особую

похвалу; я их нанимал и издержал на них пять тысяч пиастров,

единственно надобна была их мне помощь, а теперь, когда

я крепости взял и нужды в них нет, отпустил; Али-паша худыми

своими поступками только довел их до крайности, лишил их

всего имения и принудил их сыскивать всячески пропитание, эти

люди могли бы быть везде полезны и Блистательной Порте

всегда они верны и полезны быть могут.

Федор Ушаков