Адмиральские маршруты (или вспышки памяти и сведения со стороны)

Этот казус можно было объединить с предыдущим, но у них разная природа, хотя объект один. Основным средством обнаружения подводных лодок на кораблях проекта 1124 является опускаемая гидроакустическая станция МГ-339Т («Шелонь»). Её особенностью как раз и является то, что она опускаемая. То есть шеститонный контейнер приёмоизлучателя ОГАС на особо прочном кабельтросе, опускается на глубину от 10 до 100 м с помощью гидравлической лебёдки. Таким образом использовать ОГАС (МГ-339Т) можно было только на стопе (без хода корабля относительно воды). А это существенно ухудшало тактические возможности корабля и терпелось только из-за весьма значительных дальностей обнаружения ПЛ. При некоторых условиях ОГАС обнаруживала ПЛ дальше чем навигационная РЛС обнаруживала надводные цели. Мало того что в боевой обстановке он лишался возможности маневрировать для уклонения от атак самолётов и ракет, он становился сильно зависимым от резкого ухудшения погодных условий (гидрометеорологических условий — ГМУ). Подъёмно-опускное устройство ПОУ КТ-1А имело ограничения по качке корабля, килевой, бортовой и вертикальному ускорению, причём если качку по крену и дифференту ещё можно было измерить, то приборов для измерения вертикального ускорения предусмотрено не было (я то у себя на МПК-143 такой прибор имел — друзья лётчики противолодочной авиации подарили акселерометр). Кроме того на МПК-143 впервые на кораблях проекта было установлено подруливающее устройство ВДРК-159А (Выдвижная движительно-рулевая колонка), специально для обеспечения подъёма ПОУ КТ-1А при ухудшении погоды. ВДРК была и на МПК-145, но и она при определённых условиях не помогала. Если момент перехода ГМУ через предельно-допустимые, хотя бы по одному параметру пропустить, то есть не поднять контейнер в шахту ПОУ КТ-1А, ситуация становилась аварийной, так как корабль не мог маневрировать с опущенным контейнером при продолжающемся ухудшении погоды. На этот и ему подобные случаи создатели корабля предусмотрели специальное устройство, перерезающее кабельтрос в критические моменты. Устройство находилось в отсеке тросоукладчика, имело вид газонокосилки с электроприводом, а рабочим инструментом был диск с алмазной крошкой, способный в считанные секунды отрезать кабель. Причём первый диск был установлен на самом устройстве, а второй хранился не в ЗИПе, а в каюте командира боевой части пять (такое ему придавалось значение). Вот на это устройство и натолкнулся командир 117 дивизиона противолодочных кораблей капитан 2 ранга Лысин Лев Арсентьевич при первом ознакомительном обходе, вновь прибывшего, в состав его дивизиона корабля (кстати, уже второго). После всех пояснений командира о назначении устройства, комдив распорядился сдать оба алмазных диска для хранения на береговую базу (!?). Ибо в его голове мгновенно возникла страшная картина, в которой какой либо злоумышленник режет кабельтрос с целью доставить ему, комдиву, кучу служебных неприятностей. Приказание понято не было, но было выполнено. Прошло около двух лет, ситуаций, требующих применения резака не возникало. Но, всё-таки, Рок настиг ретивого комдива. Однажды, при отработке учебно-боевых задач, в ходе слежения за обнаруженной подводной лодкой, этот самый предел ГМУ на любимом корабле комдива — МПК-145, в противолодочном азарте был пропущен. Погода резко ухудшалась, как это часто бывает на Камчатке. Корабль попал в ту самую ситуацию, о которой заблаговременно подумали конструкторы, не предполагая наличия на флоте столь «дальновидных» комдивов. Кабельтрос пришлось перебивать взрывом кольцевого кумулятивного заряда в помещении тросоукладчика, чтобы как ящерица, отбросив хвост, выжить. Комдиву это сошло с рук, ибо он не стал афишировать своё распоряжение, а свалил всё на командира корабля. На всех кораблях проекта провели ревизию резаков и срочно восстановили их готовность к применению по прямому назначению.

О вреде увлечений для кадровых вопросов