Адмиралы мятежных флотов

Через два дня после этого меня снова вызвал генерал Болдырев к себе в вагон и сказал, что он считает желательным, чтобы я вошел в состав Сибирского правительства в качестве военного и морского министра. Я ему на это сначала ответил отказом, потому что я могу взяться только за морское ведомство, какового сейчас создавать нельзя, а пока надо постараться разобраться, какие здесь имеются ресурсы, средства, личный состав; привести все это в порядок, и тогда можно будет создавать какой-нибудь орган. Что касается военного министерства, то - что такое военное министерство во время войны? Я просто-напросто не хотел брать на себя этой обязанности. Болдырев тем не менее очень настаивал: «Не отклоняйте этого предложения. Если вы увидите, что дело не пойдет у вас, никто вас не связывает, вы всегда можете его оставить, но сейчас у меня нет ни одного лица, которое пользовалось бы известным именем и доверием, кроме вас. Поэтому я вас прошу, обращаясь к вашему служебному долгу, чтобы вы мне помогли, вступивши в должность военного и морского министра…»

Колчак упорно стоял на своем: опыта ведения сухопутных войн, да еще в общесибирском масштабе, у него нет.

На что умный оппонент отвечал весьма убедительно:

«В русской истории всяко бывало. Вспомните наших славных Нахимова и Корнилова, сложивших свои головы на севастопольских бастионах, а не в морских сражениях. Вспомните адмирала Чичагова, водившего на Бонапарта Дунайскую армию, и совсем не без успеха!»

Все, что у него было, - это имя. Славу своего имени он, как усердный старатель, намывал по крупинкам на самых суровых приисках жизни - в сибирских льдах, на порт-артурских батареях, на минных полях Балтики и в морском предполье Босфора. И большевики бы почли за честь привлечь на свою сторону такое имя. Но триумвират Троцкого-Ленина-Свердлова, мягко говоря, не вызывал у него ни малейших симпатий. Как не вызывал их по сути дела тот же триумвират Авксентьева-Вологодского-Зензинова.

Он прекрасно понимал: в Москве - железная жестокая рука, там мощная централизация, здесь, в Омске, все та же адвокатская говорильня, все те же скомпрометированные Керенским деятели и словеса о свободной новой России, о ее лучезарном будущем. Нужна была сильная рука, manus militari. Все свободы будут потом, главное - устоять и выстоять.

И он выбрал свой омский жребий.

ОТ «ОБАЛДУМЫ» К ДИРЕКТОРИИ

Великий сибирский пожар заполыхал летом 1918 года. Как и все пожары, он начался с искры. Запалом послужило требование немцев, чтобы большевики разоружили чешские легионы, а самих легионеров интернировали. Советское правительство, боясь вызвать неудовольствие Берлина и спровоцировать движение кайзеровских дивизий вглубь страны, отдало приказ сдать оружие и назначило контрольные осмотры. Но чехи, которые уже были выведены из состава русской армии и, по согласованию большевиков с державами Антанты, были объявлены автономной частью французской армии, отказались сдавать винтовки и пулеметы. Правда, некоторые части все же начали сдачу, и все бы, может быть, обошлось, если бы не оплошность пензенских комиссаров. Но об этом чуть позже…

Из всех славянских народов Европы в 1918 году только у чехов и словаков не было своей государственности, поскольку и те, и другие входили в состав Австро-Венгерской империи. Даже раздерганная, многажды деленная Польша, чьи границы на сто двадцать лет были стерты с карты Европы, и та уже провозгласила республику. Даже Украина объявила себя самостийной, не говоря уже о болгарах и сербах, которые еще с прошлого века пребывали в собственных независимых государствах.

И чехи, и словаки видели в России, успешно воющей с Австро-Венгрией, гарант своего будущего суверенитета, своего национального государства, и потому охотно сдавались в плен, а то и вовсе переходили на сторону русских войск целыми ротами и батальонами. Из них - военнопленных, перебежчиков, эмигрантов - осенью 1917 года по инициативе Союза чехословацких обществ в России и при поддержке Временного правительства был сформирован и вооружен Отдельный Чехословацкий корпус. Некоторые его части успели получить боевое крещение на Юго-Западном фронте.

До марта 1917 года тридцатитысячный корпус, состоявший из двух дивизий и запасной бригады, дислоцировался в тылу Юго-Западного фронта. Командовал им генерал В. Шокоров с начальником штаба генералом М. Дитерихсом.