Адмиралы России. Гордость Императорского флота

В 1787 году имя де Рибаса появилось в донесениях A. B. Суворова. Генералу нравился молодой офицер, который тогда состоял дежурным бригадиром при Потемкине и выполнял поручения светлейшего князя. 19 октября 1787 года в рапорте Потемкину генерал писал: «По важным препорученностям от вашей светлости господин бригадир Рибас, исправляя оныя с известным благоразумием и трудолюбием, не мог отсюда прежде сего отправиться обратно». 29 ноября Суворов в представлении к награждению граждан Херсона уточнял: «Осип Михайлович просил меня, по происшествию 1 октября, о рекомендации нескольких разных чинов. Оных в великую милость вашей светлости имею честь и… смелость препоручить». Среди представляемых был городничий Егор Булгаков, собравший около пятисот человек ополчения, и грек прапорщик Афанасий Рофтопуло. Из этого видно, что Рибас не просто выполнял указания, а принимал близко к сердцу события и судьбы людей.

В 1788 году было намечено вести боевые действия против Турции на широком фронте силами Кубанского и Кавказского корпусов против Анапы, Екатеринославской и Украинской армий — на юго-западных границах во взаимодействии с Австрией (которая с января 1788 года вступила в войну). Крым следовало оборонять особому корпусу. Для диверсии предполагалось послать на Средиземное море эскадру Балтийского флота, чтобы атакой через Дарданеллы отвлечь неприятельский флот. Основной целью Екатеринославской армии, которой руководил князь Потемкин, был Очаков — хорошо укрепленная турецкая военная и морская база. Несмотря на происки европейских держав, благодаря которым Россия оказалась в войне также и со Швецией, несмотря на то, что Черноморский флот временно оказался небоеспособен, а австрийские войска терпели неудачи, на основном направлении — Очаковском — россияне добились победы. Но стоила эта победа недешево.

Предполагалось овладеть Очаковом силами Екатеринославской армии при поддержке Лиманской флотилии, которую срочно достраивали в Днепровском лимане, у Глубокой пристани. Севастопольской эскадре следовало отвлечь турок от Очакова, не допускать их к Днепровскому лиману и берегам Крыма. Русские моряки 3 июля атаковали и нанесли поражение туркам при острове Фидониси. 1 июля Потемкин приступил к осаде Очакова.

Боевые действия на водах Лимана начались ранее. Уже 20 мая капудан-паша привел к Очакову сильную эскадру, которая столкнулась с Лиманской флотилией, включавшей парусный отряд контр-адмирала Пола Джонса и гребной отряд Нассау-Зигена.

В 1788 году Рибас все еще состоял дежурным бригадиром при Потемкине. Приходилось ему с поручениями светлейшего князя бывать на гребной флотилии и участвовать в боевых действиях. 7-го и 17 июня турки атаковали, но дважды потерпели поражение, а в ночь на 18 июня капудан-паша, пытаясь вырваться из Лимана, понес большие потери и сам спасся на шлюпке. 1 июля, в день начала осады, Нассау-Зиген атаковал и разбил турецкую флотилию под стенами Очакова, после чего заблокировал крепость. В письме от 8 июня 1788 года о бое под Очаковом 7 июня Потемкин сообщал Екатерине II: «Бригадир Рибас, от меня посланный, много оказал услуги, и, будучи в горячке, был в передовом сражении; он согласил раздоры, которые возникли по причине приезда Пауля Жонса: почти никто не хотел оставаться в службе». Сам Рибас 9 июня писал чиновнику для особых поручений Потемкина В. С. Попову: «Поль Джонс важное приобретение для русского флота, но зато сколько хлопот».

В письме 15 июня к Екатерине II Г. А. Потемкин представил среди прочих к награде за первый бой и О. М. де Рибаса, предложив дать ему орден Святого Владимира III степени. О том, что награда эта не случайна, говорит тот факт, что сохранился план Очакова, который де Рибас с братом Эммануэлем снимал на рекогносцировке в 1788 году. Съемки приходилось проводить под неприятельскими выстрелами. Сам О. М. де Рибас не был удовлетворен своей деятельностью и 9 августа записал: «Я гибну от желания что-либо совершить».

У де Рибаса сложились теплые отношения с A. B. Суворовым, который тогда командовал войсками, охранявшими Херсоно-Кинбурнский оборонительный район. Вместе им пришлось успокаивать английских офицеров, считавших Джонса изменником. С этого времени началась переписка, в которой Александр Васильевич являлся более активной стороной.