Адмиралы России. Гордость Императорского флота

26 октября вице-адмирал получил разрешение A. C. Меншикова открыть боевые действия против турецких военных судов, 1 ноября на пароходе «Бессарабия», вернувшемся после погрузки угля в Севастополе, прибыло сообщение о начале войны и приказание главнокомандующего захватывать транспортные суда с военными припасами. По предписанию Меншикова от 30 октября Нахимову не следовало пропускать турецкие суда в азиатские порты, особенно Батум и Трапезунд; появление кораблей иных стран не ожидали, однако в случае их выхода на Черное море следовало сообщить в Севастополь, а при появлении превосходящих сил — возвращаться в главную базу. Отвечая на запрос Нахимова в донесении от 29 октября, Меншиков предоставил ему право покидать назначенную дистанцию; сообщая о пароходной эскадре в Трапезунде и движении эскадры [Осман-паши. — Н. С.] к Кавказскому побережью, а также о выходе эскадры Корнилова в море, князь Меншиков предлагал не захватывать турецкие купеческие суда несколько дней, пока российские суда не оставят турецкие порты.

Из-за шторма Нахимов 1 ноября сигналом сообщил лишь о начале войны и приказал поздравить команды. 3 ноября погода позволила довести до экипажей содержание манифеста и приказов вице-адмирала о начале войны и готовности кораблей к бою. В первом приказе П. С. Нахимов сообщал:

«…Имею известие, что турецкий флот вышел в море с намерением занять принадлежащий нам порт Сухум-Кале и что для отыскания неприятельского флота отправлен из Севастополя с 6-ю кораблями генерал-адъютант Корнилов. Неприятель не иначе может исполнить свое намерение, как пройдя мимо нас или дав нам сражение. В первом случае я надеюсь на бдительный надзор гг. командиров и офицеров, во втором — с божиею помощью и уверенностью в своих офицерах и командах я надеюсь с честью принять сражение. Не распространяясь в наставлениях, я выскажу свою мысль, что в морском деле близкое расстояние от неприятеля и взаимная помощь друг другу есть лучшая тактика».

Во втором приказе флагман еще более твердо заявлял: «Получив повеление начать военные действия против военных турецких судов, я считаю нужным предуведомить командиров судов вверенного мне отряда, что в случае встречи с неприятелем, превышающим нас в силах, я атакую его, будучи совершенно уверенным, что каждый из нас сделает свое дело…»

Из приказов Нахимова очевидно вытекает, что он, получив разрешение, готов атаковать неприятеля и встреча с турецкой эскадрой неминуемо ведет к схватке. Не только предписания командования, но и убеждения самого начальника эскадры были тому залогом, а последующие действия — подтверждением.

4 ноября посланный для осмотра торговых судов пароход «Бессарабия» захватил турецкий пароход «Меджари-Теджарет», шедший из Синопа. При опросе команд купеческих судов выяснилось, что в Синопской бухте стоят три фрегата, два корвета и транспорт. Но сразу идти к Синопу Нахимову не пришлось.

5 ноября трофей пригодился. Утром с эскадры услышали гром выстрелов (бой «Владимира» с «Перваз-Бахри»), и Нахимов, предполагая столкновение кораблей Корнилова с турками, сделал попытку в безветрие буксировать корабли поочередно двумя пароходами на шум сражения. Даже в таких безвыходных для парусников условиях адмирал не задумываясь пошел на помощь соратникам. К вечеру две парусные эскадры встретились. Нахимов узнал от Новосильского о бое «Владимира», который отправился с плененным пароходом на буксире в Севастополь, и сам сообщил Новосильскому о начале войны. На следующий день, присоединив корабли «Ростислав», «Святослав» и отправив в главную базу с Новосильским поврежденные штормом корабль «Ягудиил» и бриг «Язон», вице-адмирал с 5 кораблями, фрегатом и пароходом пошел к Синопу. 7 ноября он встретил направлявшееся в Синоп с грузом угля купеческое судно. Так как документов на груз не было, а шкипер сказал, что везет уголь немецкой компании, Нахимов отпустил судно, взяв часть угля для «Бессарабии» в обмен на квитанцию. Это был, вероятно, первый случай перегрузки топлива с одного судна на другое в море.