«Адольф» Бенжамена Констана в творчестве Пушкина

Онегин, так же как Адольф, не решается на объяснение и посылает письмо. Для этого письма Пушкин черпает из «Адольфа» целый ряд формул и таким образом прибегает к «Адольфу» для создания языка любовных переживаний:

Я знаю: век уж мой измерен;
Но чтоб продлилась жизнь моя,
Я утром должен быть уверен,
Что с вами днем увижусь я…

Ср. у Констана: «Je n'ai plus le courage de supporter un si long malheur mais je dois vous voir s'il faut que je vive».[54]

Адольф, пославший первое любовное письмо Элленоре, боялся угадать в ее улыбке след какого-то презренья к нему. Ср. в «Письме Онегина»:

Какое горькое презренье
Ваш гордый взгляд изобразит!

«Чего хочу?» — восклицает Онегин. «Qu'est-ce que j'exige?» — спрашивает Адольф в объяснении с Элленорой (гл. III). В том же объяснении с Элленорой Адольф говорит: «Напряжение, которым одолеваю себя, чтобы говорить с вами несколько спокойно, есть свидетельство чувства для вас оскорбительного» — и просит Элленору не наказывать его за то, что она узнала тайну (т. е. его любовь). Это место отчеркнуто в пушкинском экземпляре «Адольфа». Ср. в «Письме Онегина»:

Предвижу все: вас оскорбит
Печальной тайны

объясненье.

Выражение «милая привычка», дважды употребленное Пушкиным в любовных объяснениях[55] и между прочим в «Письме Онегина» — «Привычке милой не дал ходу», находится все в том же объяснении Адольфа с Элленорой («Vous avez laisse naitre et se former cette douce habitude»).[56]

И, наконец, письмо Адольфа к Элленоре (гл. III), вторая половина которого в пушкинском экземпляре «Адольфа» перечеркнута карандашной линией (от слов «Tout pres de vous» и до конца), содержит одно место, очень близкое к «Письму Онегина», написанному 3 октября 1831 года.[57]

Желать обнять у вас колени
И, зарыдав, у ваших ног
Излить мольбы, признанья, пени,
Все, все, что выразить бы мог,
А между тем притворным хладом
Вооружать и речь и взор…
…lorsque j'aurais un tel beso in de me reposer de tant d'ango isses, de poser ma tete sur vos genoux, de dormer un libre cours a mes larmes, il faut que je me contraigne… (гл. III).

[58]

Все эти сопоставления должны рассматриваться как перенесение Пушкиным из «Адольфа» в «Евгения Онегина» психологической терминологии любовных переживаний.

5

Жанровые эксперименты, характеризующие работу Пушкина в конце 20-х годов, идут по самым разным линиям.

Теперь уже можно говорить, что именно в конце 20-х годов Пушкин работал над жанром своих маленьких романтических трагедий. И очень примечательно, что параллельное использование Байрона и Б. Констана мы находим также и в одной из этих трагедий — в «Каменном госте».

Таким образом, «Адольф» был использован Пушкиным еще по одной линии его жанровых исканий. С одной стороны, сатирический роман «Евгений Онегин», с другой — психологическая повесть «На углу маленькой площади», с третьей романтическая трагедия «Каменный гость».

Выше отмечено совпадение «Письма Онегина» («Я знаю: век уж мой измерен…») с текстом «Адольфа». Тот же текст был заимствован Пушкиным для «Каменного гостя». Любопытна и не очень обычна для Пушкина форма этого заимствования. Обыкновенно в пушкинских заимствованиях источник подвергается некоторой переработке и дальнейшему развитию. Здесь же мы видим почти дословный перевод. Пушкин вкрапливает цитату из «Адольфа» в текст своей трагедии. Эта цитата находится в III сцене «Каменного гостя», в объяснении в любви Дон Гуана; уже начало реплики Дон Гуана на слова Доны Анны: «Я слушать вас боюсь»

Я замолчу; лишь не гоните прочь
Того, кому наш вид одна отрада

,

довольно близко к «Адольфу»: «чем заслужил я лишения сей единственной отрады» (Адольф говорит о запрещении видеть Элленору).[59] Затем в «Каменном госте» следует цитата из «Адольфа»:

Я не питаю дерзостных надежд,
Я ничего не требую, но видеть
Вас должен я, когда уже на жизнь
Я осужден.
Je n'espere rien, je ne de mande rien, je ne veux que vous voir; mais je dois vous voir s'il faut que je vive.

[60]