Адольф Гитлер и его русские друзья

«Носитель наследственного заболевания может быть стерилизован, если из опыта медицины с большой степенью вероятности следует, что его потомки будут страдать тяжелыми физическими или психическими наследственными недугами.

Носителем наследственного заболевания является тот, кто страдает врожденным слабоумием, шизофренией, циркулярным (маниакально-депрессивным) психозом, эпилепсией, пляской святого Витта, наследственной слепотой, наследственной глухотой, тяжелым физическим уродством.

Стерилизации также может быть подвергнут страдающий тяжелой формой алкоголизма».

Закон «О предотвращении потомства с нездоровой наследственностью» обсуждался на том же заседании кабинета министров Германии, на котором был одобрен конкордат — договор о взаимоотношениях с Ватиканом, с католической церковью.

Публикацию закона пришлось на время отложить, поскольку закон противоречил энциклике папы римского «Casti connubii» от 31 декабря 1931 года.

Папское послание категорически запрещало стерилизацию как средство улучшения человеческого рода, поскольку государство не смеет брать на себя божественные функции.

Представители евгеники, говорилось в энциклике папы Пия XI, зашли так далеко, что позволяют себе стерилизовать человека против его воли «не в виде наказания за прошлые преступления и не для того, чтобы предотвратить будущие проступки, а вопреки праву и справедливости претендуя на ту силу, которой светская власть никогда не обладала и не имеет права обладать».

Тридцать миллионов германских католиков должны были выбирать между долгом перед государством и религиозными убеждениями. За редчайшим исключением выбор был сделан в пользу нацистского государства.

Почему так произошло? Неужели дело только в присущей немцам лояльности к власти?

Конечно, вера в Бога не избавляет от страха. Ватикан далеко, а районное отделение гестапо рядом. Религиозность не тождественна совестливости.

Но главная причина заключалась в том, что идея очищения германской нации отнюдь не была отвергнута ни немецкими католиками, ни немецкими протестантами.

В массе своей они приветствовали стремление ученых и политиков позаботиться о будущем народа, создать нового, совершенного человека — полноценного гражданина национального социалистического государства.

Либеральные воззрения, сострадание, сочувствие, человечность — эти слова становились ругательством. Любовь к ближнему именовалась «самоубийственной».

Профессор Вальтер Гросс, руководитель отдела аппарата партии по политике в области народонаселения и сохранения расы, говорил на партийном съезде в Нюрнберге:

— В борьбе за существование гибнут люди с полноценной наследственностью, а неполноценные, приносящие один только вред, окружены заботой и вниманием. Государство тратит средства на содержание душевнобольных, слабоумных и идиотов — в то время как для простого здорового сына народа едва находятся деньги! Для пьяниц и слабоумных строят настоящие дворцы! Немыслимые суммы тратятся на школы для слабоумных! Закон о предотвращении потомства с нездоровой наследственностью освободит нас от балласта в виде существ, парализующих силы нашего народа.

Насчет «дворцов» для психических больных — это было чистое вранье. Даже в богатой Америке пациенты подобных учреждений меньше всего могли надеяться на роскошь. Но неосведомленному человеку это все объясняло: вот почему мне живется плохо — мои деньги уходят дегенератам и пьяницам…

Грехопадение церкви

В нашей стране сейчас считается, что устранение большевиками религии и церкви привело к оскудению народной нравственности, и это сделало возможным массовые преступления.

В Германии церковь (причем только католическая) лишь в малой степени подверглась притеснениям, но народную нравственность сохранить не смогла.

Гитлер, Гиммлер, Геббельс и многие другие руководители национально-социалистического государства были католиками. Они исправно платили церковный налог, хотя не присутствовали на богослужениях, исключая молебны в гарнизонной церкви в Потсдаме, где захоронен прах прусского короля Фридриха Великого.

Циники и политиканы, они не могли искренне верить в Бога. Особенно такие люди, как Геббельс с его социалистическими идеями. Они относились к религии как к реальности, с которой надо считаться. Христианство сохранялось, например, в виде надписи на пряжке армейского ремня «С нами Бог».

В программе Национально-социалистической немецкой рабочей партии, принятой в 1920 году, говорилось: «Мы требуем свободы всех религиозных конфессий в государстве, если они не угрожают его существованию и не оскорбляют чувств морали и нравственности германской расы. Партия, как таковая, представляет точку зрения позитивного христианства, не привязывая себя конфессионально к определенному вероисповеданию».

Не так-то просто определить, что такое «позитивное христианство». Точнее всего было бы сказать — «христианство, позитивно относящееся к национальному социализму».