Адольф Гитлер (Том 2)

Сам же Гинденбург, уставший, запутавшийся и способный только моментами как-то разбираться во всех этих хитросплетениях, вероятно, все ещё думал о кабинете фон Папена, в котором Гитлер был бы вице-канцлером. Когда генерал фон Хаммерштайн, начальник управления сухопутных войск, утром 26-го января высказал ему свои сомнения по поводу развития политических событий, Гинденбург «чрезвычайно обидчиво» запретил «оказывать на него какое-либо политическое влияние, но потом – наверное, чтобы меня успокоить, – сказал что „и не подумает сделать австрийского ефрейтора министром обороны или рейхсканцлером“[333 - «С точностью до слова 26 января 1933 года в 11. 30 утра в присутствии свидетеля», – добавил фон Хаммерштайн; см.: Hammerstein К. v. Spaehtrupp, S. 40. Упомянутым свидетелем был генерал-лейтенант фон дём Буше-Иппенбург, который в это утро докладывал президенту о кадровых проблемах рейхсвера.]. Однако уже на следующий день у президента появился Папен, заявивший, что в настоящий момент создать кабинет фон Папена не представляется возможным. Теперь Гинденбург остался в одиночестве и один возражал против назначения Гитлера.

Какие именно обстоятельства привели к перелому в ходе следующего дня, сегодня трудно сказать. Конечно, не остались без последствий массированные попытки камарильи повлиять на президента, так же, как и угрозы со стороны НСДАП или вмешательство представителей групп интересов крупных аграриев или дойч-националов. Определённую роль сыграло и то, что Шляйхер уже ни для кого не был подходящей альтернативой; наконец, не могло не повлиять на президента и то обстоятельство, что обещанное избалованным молодцом-Папеном новое правительство должно было состоять исключительно из представителей правых. Дело в том, что уже при отставке Брюнинга одним из решающих мотивов было соображение того рода, что правительству нужно, наконец, поправеть и покончить с порядками, которые усталый дух Гинденбурга понимал как «господство профсоюзных бонз»; теперь тот же мотив обернулся против Шляйхера. Руководители партий, снова привлечённые Гинденбургом для консультации, тоже выступили против канцлера-генерала, но отклонили и возможный новый эксперимент с Папеном. Больше того, они дали понять, что пришло, наконец, время позвать Гитлера, обеспечив себе возможную подстраховку, и связать ему руки возложенной на него ответственностью, чтобы подвергнуть его тому же процессу морального износа, которому сами они так долго платили дань. Республика действительно была при последнем издыхании.

Утром 28-го января Шляйхер предпринял последнюю попытку удержать игру в своих руках, заявив, что будет просить Гинденбурга о полномочиях на роспуск рейхстага – или же откажется от своего поста. Ближе к полудню он отправился в президентский дворец, и тут окончательно выяснилось, до какой степени он потерял влияние, поскольку его вплоть до этого времени явно никто не информировал о планируемом канцлерстве Гитлера. Наоборот, он, кажется, до последнего момента верил, что Гинденбург останется на его стороне и выполнит своё обещание в любое время дать ему полномочия на роспуск парламента[334 - По свидетельству фон дём Буше, Шляйхер неоднократно подтверждал данное Гинденбургом обещание, «как в 1932 году, так и после своей отставки. Он сказал: „Без этого обещания моя миссия потеряла бы всякий смысл“. Когда я спросил его, существует ли она в письменном виде, он сказал: „По отношению ко мне старик сдержит своё слово“, – или что-то в этом роде. Во всяком случае он твёрдо верил в это обещание». Hammerstein К. v. Spaehtrupp, S. 38 f.]. Поэтому когда президент просто отклонил его повторные требования, Шляйхер, вероятно, почувствовав себя ещё и лично оскорблённым, насколько известно, в резком тоне заявил: «Я признаю за вами, г-н рейхспрезидент, право быть недовольным тем, как я исполняю свои обязанности, хоть вы всего четыре недели назад и уверяли меня в обратном. Я признаю за вами также право сместить меня. Но права на то, чтобы за спиной вами же призванного канцлера сговариваться с кем-то другим, я за вами не признаю. Это вероломство». Гинденбург возразил, что и так уж одной ногой стоит в могиле и не уверен, не придётся ли ему на небесах раскаиваться в своём решении, на что Шляйхер холодно и возмущённо ответил: «После того, как вы не оправдали оказанного вам доверия, я не уверен, ваше превосходительство, что вы попадёте на небеса».[335 - Ibid. S. 44. О реплике Шляйхера сообщает Дж. У. Уилер-Беннетт: Wheeler-Bennett J. W. Op. cit. S. 301 f. Согласно Брюнингу, который ссылается на свидетельство Шляйхера, Гинденбург сказал: «Я благодарю Вас, господин генерал, за все, что Вы сделали для Отечества. Давайте посмотрим, как с Божьей помощью пойдут дела дальше».]