Адонай и Альтея

— Да, но не так. У нас умирали только женщины, только среднего возраста, и все от рака. И только в квартирах, расположенных друг над другом, по одному стояку, — пояснила Эри. — Я прожила в этом доме больше тридцати лет. За это время во всем подъезде умерло человек двадцать, примерно. И шестнадцать из них были женщины из тех квартир.

— Ничего себе, — покачал головой Лин. — Но почему? Может, радиация?

— Не было там никакой радиации, проверяли, — Эри пожала плечами. — Совсем не старые, здоровые. Ну, относительно здоровые. От сорока до пятидесяти примерно, реже старше. Заболевали, год примерно мучились, и всё.

— Но ведь твоя мама прожила гораздо дольше, — возразил Лин.

— Мы жили не в этой цепочке, напротив, — покачала головой Эри. — Наискось. У нас так не умирали. Обычно, ну… по-разному. В старости, или что-то ещё, но не так, как те.

— Зачем мы сейчас говорим про это? — справедливо заметил Саб.

— Не знаю, — пожала плечами Эри. — Наверное, так надо.

— Для чего надо? — Саб нахмурился.

— Может быть, я так узнаю свой дом.

— Абсурд, — Саб замедлил шаг, а затем и вовсе остановился. — Ты собираешься идти по домам и спрашивать, не умирают ли где-то женщины таким вот образом?

— Нет, — покачала головой Эри. — Действительно, как-то… не так получается. Сама не знаю, для чего я об этом сказала.

Дальше некоторое время шли молча, затем Лин предложил перекурить — они встали под козырьком какого-то подъезда, закурили, снова отряхнули шапки от налипшего мокрого снега.

— Почему-то ничего не происходит, — заметил Саб. — Ходим тут просто так, и всё.

— Да, — согласился Лин. — Может, нужно было поехать?

Пятый вышел из-под козырька, и вдруг остановился, прислушиваясь.

— Что это? — спросил он с легким удивлением. — Кто-то поёт.

Сверху, видимо, из приоткрытого окна какой-то квартиры, раздался женский голос, который пропел всего две ноты, и замолк. Эри тоже вышла, подошла к нему. Подняла голову.

— Это оттуда, — она указала куда-то наверх. — Точно, оттуда.

Женский голос снова пропел на «а» две ноты — хороший голос, поставленный, явно профессиональный. «Аааа-ааа», еще раз пропела женщина.

— Квинта, — уверенно сказал Пятый. — Соль-до. Вторая октава. Во, опять. Соль-до.

— Красивый голос, — похвалила невидимую певицу Эри. — Но почему она поет только это?

Ноты повторились снова. Пятый огляделся — на какую-то секунду ему почудилось что-то странное, но он не понял, что именно. Заметенный снегом двор, невысокие, по четыре-пять этажей, дома, вечереет, уже зажглись тут и там неяркие оранжевые фонари. Безлюдье. И голос, поющий неведомо откуда две ноты — соль и до. Раз за разом.

— Зачем она это делает? — спросил Саб.

— Может, распевается, — предположил Лин. — Но… обычно распевки не бывают такими. Они сложнее. А тут всего две ноты. По кругу.

— Да, — согласился Пятый. — Не похоже на распевку.

Голос раз за разом повторял и повторял «ааа-ааа», паузы между нотами возникали только когда певица брала дыхание.

— Мне что-то не себе, — проговорила Эри. — Пойдемте?

— Да, идём, — согласился Пятый. Эри взяла его под руку, и он направились от подъезда прочь, в сторону следующего дома. Лин и Саб последовали за ними.

* * *

Магазин заметил Саб, и в магазин решили зайти, чтобы немного согреться и подсушить промокшие от снега шапки и шарфы. Магазин, против ожиданий, оказался книжным, и вскоре все бродили между стеллажей, с интересом разглядывая томики, в изобилии стоявшие на бесчисленных полках.

— Странные названия, — пробормотал Лин, подходя к очередному стеллажу. — «ЛеТи». «БеГи». «БойСя». Почему так написано?

— Лети, беги, и бойся? — Пятый подошел, и тоже стал рассматривать корешки книг. — Ничего себе. «УйДи», «НеЗдесь»… чертовщина какая-то. О, смотри-ка. «Серия коротких романов-наставлений М.Попугаева под псевдонимом З.Железный».

Он стащил с полки одну из книг, и принялся листать желтоватые страницы — дешевая рыхлая бумага, бледная печать.

— Забавно, — сказал он. — Смотрите. «…такое бегство является попыткой скрыться от самого себя, разумеется, бесполезной. Грамотное же бегство является актом продуманным, призванным, прежде всего, к тому, чтобы выстроить ситуацию с максимальной пользой для себя, пусть и в ущерб окружающим. Бегство от смерти, и бегство в смерть по сути своей идентичны, так как являются крайней степенью эскапизма в самом высоком его проявлении».

— Бред какой, — с восторгом заметил Лин. Тоже стащил с полки томик, открыл.

— «…целесообразность действий, производимых здесь. Вывод прост: действия должны производиться не здесь, тогда и вы, и они, обретете целостность, и придете к общеудовлетворяющему результату», — прочел он.

— Так и написано — общеудовлетворяющему? — спросил Пятый.

— Ага. Оно тут еще встречается, это слово. И не раз, — Лин на секунду задумался, потом глянул на обложку книги. — Ну, понятно. Это я сейчас читаю «НеЗдесь». А тебе досталась… «БеГи». Угу.

— Что вы там застряли? — спросил Саб из соседнего ряда.

— Просвещаемся, — ответил Лин. — А где Эри?

— В канцелярском отделе что-то смотрит, — сообщил Саб. — Неужели этот бред тут кто-то покупает?