Адора

— Султан обеспечит нас, — говорила она ему. — Здесь к тебе относятся как к настоящему принцу, а в Константинополе ты опять станешь лакеем этой сучки Елены.

Кантуз морщился от того, что его идеал называют «сучкой», но молчал: он понимал, что мать права, при удачном стечении обстоятельств он мог стать здесь даже султаном; там же он был всего-навсего простым смертным.

Глава 21

Когда старый царь Болгарии скончался, три его сына поделили страну между собой. Северную часть взял себе принц Лазарь, южную — принц Вукашин, а среднюю часть — принц Иван, который был старшим и, по идее, должен был главенствовать над своими братьями.

Все эти события были на руку султану Мураду, который пытался расширить свои владения в Европе. Ближайшей к Турции была южная часть Болгарии, на нее-то и направил свой удар Мурад. Принц Вукашин оказался плохим полководцем и скоро признал свое полное поражение. Южная часть Болгарии присоединилась ко все время расширяющейся Османской империи. Царь Иван понял, что против громадного турецкого войска одной Болгарии не выстоять. И он решил изменить вероисповедание, стать католиком, чтобы заручиться поддержкой европейских государств. Однако это принесло ему мало пользы — небольшие отряды крестоносцев да помощь Венгерского королевства, которое само опасалось нашествия турок. Мурад без труда разбил эти наспех собранные войска, и Болгарское царство было вынуждено признать себя вассалом турецкого султана. Дочь царя, Тамара, отправилась в султанский гарем.

Адора была очень обеспокоена появлением в гареме этой девушки, ведь это была не просто обыкновенная глупая самочка из тех, что так искусно выбирал Мураду Али Яхиа. Это была образованная и красивая женщина, как и сама Адора, тоже царского рода. Было и дополнительное обстоятельство, которое огорчало ее, — Тамаре едва исполнилось пятнадцать лет, а Феодоре уже было двадцать девять. Ее соперница была ровесницей Халилу, первому сыну Феодоры.

Теперь Мурад часто заставал Феодору в слезах. В конечном итоге он сообразил, что является причиной расстройства его любимой женщины.

— Голубка моя, — утешал он ее, — я не понимаю, чего ты боишься? Это же простое политическое соглашение с царем Иваном. В знак примирения он предложил мне взять в свой гарем его дочь. Не мог же я отказаться!

— А почему бы тебе не отказаться? Разве в твоем гареме мало женщин?!

Мурад смеялся над подобными «капризами» Феодоры.

— Она — царская дочь, Адора, — объяснял он ей, но та не успокаивалась:

— И она — красавица?

— Да, она красива. Но клянусь тебе, она совершенно не в моем вкусе, я никогда не полюблю ее. Я могу любить только тебя, Адора! Мои обязанности по отношению к этой девушке ограничиваются только тем, что она должна зачать от меня ребенка. Это все! Если это произойдет, то Иван должен будет выплатить мне довольно значительную сумму денег, что сейчас было бы весьма кстати: наша казна почти пуста.

Феодора ни словом, ни жестом не пыталась прервать Мурада.

Он продолжал:

— Я очень надеюсь и на твою помощь, голубка моя. Я прошу тебя, подружись с Тамарой. Я понимаю, что ты не нуждаешься в ее дружбе, но я уверен, что царь Иван послал ее кроме всего прочего шпионить за мной, и мне надо, чтобы она находилась здесь под надежным присмотром.

Увидев по лицу Феодоры, что ее не удовлетворили его объяснения, Мурад сказал:

— Адора, любовь моя, я клянусь тебе, что появление в моем доме Тамары никак не повлияет на твое положение. Ты здесь — хозяйка, а твой сын — наследник!

Феодора бросилась к нему на шею.

— Вот теперь я тебе верю, мой любимый господин!

Однако Мурад не был искренен с Феодорой. Он слукавил, сказав, что Тамара не в его вкусе. С первой же их встречи эта девушка произвела на Мурада огромное впечатление. Ложью было и то, что царь Иван предложил ему Тамару. Наоборот, это он предложил царю Ивану скрепить их соглашение родственными узами, на что болгарский царь охотно согласился.

Тамара заслуживала восхищения. Она обладала всеми достоинствами, которые делают женщину красивой. Прекрасное овальное лицо с правильными чертами имело чаще всего немного насмешливое выражение. Кожа была нежна и чиста, как кожа младенца. Тело ее уже полностью сформировалось, и в нем не нашел бы ни одного изъяна даже самый строгий ценитель.

Феодора встретила Тамару довольно благожелательно. Она первая подошла к ней и представилась:

— Добро пожаловать в гарем султана Мурада, Тамара Болгарская. Я — Феодора Византийская, глава гарема.

— Я думала, что султан встретит меня сам? — удивилась Тамара.

Феодора улыбнулась такой наивности.

— Он бы, конечно, сделал это, будь он христианским принцем или будь ты его женой. Однако он не христианин, а ты не его жена, так что он не обязан тебя встречать. Пойдем со мной, я покажу тебе твои покои.

Феодора взяла Тамару за руку, но девочка быстро выдернула ее.

— Где султан Мурад? — спросила она. — Когда я увижу его? Я не верю в то, что вы рассказываете мне!

Феодора выслушала Тамару с понимающей улыбкой. Она опять взяла девочку за руку и сказала ей мягким голосом: