Адреналинка

Костя повернул голову в указанную сторону. Пьянущий в дымину мужичок средних лет упорно боролся с несуществующим ветром. Его мотало из стороны в сторону, ноги заплетались, но он упрямо продвигался к некой цели. Ага! Вот, что его заинтересовало — клумба с цветами, обустроенная вокруг центрального здания Гознака. Добравшись до объекта своих устремлений, герой обнаружил новое препятствие — невысокий заборчик. Раз шесть он пытался перекинуть ногу через ограждение, и постоянно терпел неудачу. Постоял, держась за забор и пошатываясь. Потом решил сменить тактику. Резко наклонившись вперёд, буквально повис на ограде, как вывешенное для просушки бельё. Но цели достиг! Теперь его руки дотягивались до вожделенных цветов. Выдернув охапку декоративных роз, мужичок попробовал подняться обратно. Не тут-то было! Обессиленный алкоголем организм слушался плохо. Побуждаемый мужской солидарностью и любопытством, Костя подошёл к страдальцу и, взяв за шиворот, выдернул его наверх, как морковку с грядки. Сфокусировав на спасителе мутный взгляд, мужик пробормотал что-то вроде: «благодарю Вас, молодой человек!» и прежним манером двинулся в обратную сторону, крепко сжимая в руках добытый с такими усилиями улов. К этому моменту он уже стал объектом внимания всех, собравшихся на остановке, людей. Подошёл троллейбус. В числе прочих, со ступенек спустилась почтенная дама средних лет, в умильной соломенной шляпке. Герой приосанился и, стараясь двигаться прямо и держа на вытянутых руках помятый букет, направился к ней.

Наблюдая краем глаза за бурно проистекающей встречей, Костя сказал:

— А молодец мужик, целеустремлённый.

— Главное, чтоб он этим букетом сейчас по морде не получил, — улыбнулась Дина.

Заметив повышенное внимание окружающих, дама в шляпке взяла своего нетрезвого кавалера под руку и они удалились, продолжая на ходу вяло пререкаться.

Когда подошёл «семьдесят седьмой», Дина обняла Костю, прощаясь, и шепнула:

— Не торопи меня, хорошо?

— Хорошо, — покладисто кивнул Константин.

Ах, белый теплоход!

Народу на встречу сокурсников пришло немного, что было вполне ожидаемо. Во-первых, со времени окончания Универа прошло не так много времени, а во-вторых, и основных, их курс всегда был разбит на группировки. «Лицеисты», «пацаны», «ботаники» и так далее. Конечно, по прошествии времени, все различия сгладятся, а ностальгия усилится. Глядишь, лет через двадцать придет весь курс, все семьдесят студентов и студенток, и будут, роняя пьяную слезу, клясться в дружбе до гроба, чтоб забыть об этом наутро. А пока — десяток молодых людей и девчонок, и так периодически пересекавшихся, просто решили придать оттенок официальности очередной встрече.

Расположились в летнем кафе, неподалёку от «Альма матер». Университет соседствовал с железнодорожным вокзалом, что было удобно для Костиных планов. Поразмыслив, он решил, что успеет съездить за Диной и вернуться обратно, пока коллектив сокурсников еще только раскочегарится. В восторге от того, что все складывается успешно, Костя начал произносить тост за тостом. Честно говоря, хоть и прошло, как уже сказано, немного лет, все вспоминали студенческие годы с теплотой. Беззаботное, отмороженное время! Время лихих эскапад и веселых проделок. А некоторые ещё и учиться успевали.

Часам к четырём, уже изрядно нагруженный, Костя внёс предложение:

— Ребята и девчата! Предлагаю всем переместиться на набережную. Там танцы, шманцы и прочие обниманцы. А мы с Илюхой, — он приобнял приятеля, — присоединимся к вам минут через сорок-пятьдесят. Мне надо встретить одну хорошую девушку и привезти её из Худалово в центр. Кто «за», кто «против»? Единогласно! Тогда, товарищи бывшие студенты, допиваем — доедаем и покидаем это гостеприимное заведение.

Всей весёлой компанией они загрузились в электричку. Железная дорога шла вдоль реки, и основной состав вышел на станции «Набережная», а Костя с Ильёй поехали дальше. Несмотря на недолгий — минут двадцать, путь, пацанам было скучновато. В поисках приключений они начали перемещаться между вагонами, и в одном из тамбуров обнаружили компанию «волосатиков», слушающих нерусский речитатив на стареньком магнитофоне.

— Привет честной компании, — расплылся Илья в улыбке, продемонстрировав пару золотых коронок, — идеологически невыдержанные у вас мелодии, как я посмотрю. Сегодня он танцует джаз, а завтра родину предаст! Стыдно, молодые люди, стыдно. Уж звиняйте, но я со всей пролетарской прямотой.

— Подожди, товарищ Илья, — включился Костя, — как учили нас классики, ни один преступник не является закоренелым, и может быть наставлен на путь исправления. Если, конечно, грамотные наставники окажутся рядом. — Ребята! — обратился он к неуверенно жмущейся троице, — вы водку пить будете?

— Будем, — кивнул тот, что казался постарше, в цветастой бандане, из под которой торчали рыжие вихры.

— Вот! — обрадовано возопил Константин, — они же социально близкие к нам люди! Извлекайте стаканы, товарищ Илья.