Адреналинка

С трудом распрямившись, Костя отправился в комнату, надел первое, что попало под руку, захватил телефон и ключи. По лестнице они с гостями спустились, как добрые друзья, влезли втроём в неприметный форд. Костя — посередине на заднем сиденье.

— Скажите хоть, в чём дело? — спросил он, когда машина тронулась.

— Там тебе всё объяснят, — холодно ответил тот, что справа, — наше дело — доставить.

Когда они прибыли к зданию Фрунзенского райотдела, сюрпризы продолжились — у Кости изъяли всё из карманов, выдернули ремень из брюк, куда-то повели.

— Я имею право на один звонок, — сообщил он сопровождающему.

— Имеешь, — не стал спорить тот, — вот из кабинета и позвонишь. Шагай и не умничай!

Несколько растерянного, его втолкнули в небольшое помещение, где за столом восседал уже знакомый ему капитан Никифоров.

— Ба! Какая встреча! Господин Львов собственной персоной, — в притворной радости мента было не больше искренности, чем в улыбке кинозвезды.

— Скажите, что за цирк с конями? — попытался возмутиться Костя, — присев на шаткий стул.

— Цирк? — оскалился собеседник, — сейчас тебе будет цирк. Со слонами и тиграми. — Он обошел стол, навис над Костей, — взгляни-ка, милок.

Одной рукой он выложил на стол несколько фотографий. Взгляд Кости ухватил залитую кровью постель, что-то белое, не похожее уже на человека, чёрные волосы. Второй рукой капитан схватил его за затылок и буквально ткнул носом в цветные изображения.

— Твоя работа, сучонок?

— Да вы чокнулись! — Костя вскочил со стула, развернулся лицом к менту, — это же Дина! Я тут причём?

— А почему ты насвистел мне, что давно не видел Дину? А? В глаза смотри!

— Ну, не хотел говорить, — отвёл взгляд Костя, — ещё подумаете чёрт знает что.

— А, так ты этого боялся. Поздравляю, твои страхи тебя настигли. Когда виделись?

— Месяца два назад.

— А потом?

— Что потом?

— Ты опять решил поиграть со мной? Зря!

— Вы что, бракоделы, решили на меня убийство повесить? Фуфломёты голимые! — похмельная раздражительность прорвалась наружу.

— Пока что ты — главный подозреваемый.

— Да ты знаешь, мусор, кем была для меня эта женщина? — уголок рта у Кости подёрнулся.

— Прекрати истерику, Львов, не поможет. Слишком многое указывает на тебя, — капитан холодно улыбнулся, — ещё и на кладбище попёрся — сентиментальный какой убивец. Слёзы лил над могилкой?

Не помня себя, Костя бросился на Никифорова, целя в горло. Неуловимым движением тот отошёл в сторону, придал рукой ускорение летящему телу. Споткнувшись о выставленную ногу, Костя звучно впечатался в стену. Перед глазами замелькали звёзды. Смутно он ощутил, как его вывели из кабинета и всунули в другое помещение, пропахшее карболкой и потом.

* * *

Широкими шагами взлетев по лестнице на второй этаж, капитан Никифоров направился к двери знакомого кабинета.

— Вызывали, товарищ полковник?

— Входи, Никифоров, рассказывай, — одетый в штатское грузный мужчина, с обманчиво добрым выражением лица, приглашающе повёл рукой в сторону кресла.

— Львова я определил в камеру. Пока — на трое суток. Перед этим придавил немного, пусть поразмышляет.

— Не переборщил?

— Семён Иваныч, Вы же меня знаете. Этот безумный в горло мне чуть не вцепился. Пришлось сопротивляться.

— Оказал, значит, моральное давление. Молодец, молодец… А это он?

— Показания соседки…

— Старушка! Дни и месяцы путает — ты сам докладывал. Ещё что-то на него указывает? Показания родственников, друзей? Портрет ты его нарисовал?

— Не успел, Семён Иваныч, — покаянно развёл руки в стороны капитан, — сейчас займёмся.

— Поторопился, значит. И кроме показаний соседки у тебя на него ничего нет. На что рассчитываешь? На сознанку?

— Если это он — то потечёт.

— Не уверен, — с сомнением покачал головой полковник, — с похмелья, конечно, жить страшно, как писал классик, но…

— Подсадить к нему человечка?

— Решай сам. И играй как следует. Это тебе не наркот малолетний и не интеллигентный мальчик из консерватории.

— Хорошо, Семён Иваныч.

— Экспертиза по ножу готова?

— Нет там отпечатков, — с досадой сказал Никифоров, — стёрты.

— А ты хотел, чтобы тебе убийцу на блюде поднесли? — в голосе Семёна Ивановича послышалось раздражение, — вот ленивый оперсостав пошёл — видеокамеры везде, гаджеты с компьютерами. Убийцы сами признаются и отпечатки не стирают, заботясь об удобстве милиции. Тьфу, полиции! Никак не привыкну.

— Товарищ полковник, я просто рассудил, что это ведь не заранее продуманное убийство. Состояние аффекта. Мог и забыть.

— А почему «мог?» А не «могла», например? — решил добить Никифорова полковник, — отрабатывал такую версию?

— Конечно, Семён Иваныч, мы рассматриваем все версии, но…

На столе начальника угрозыска закурлыкал телефон. В кабинетах руководителей телефоны обычно издают тихие звуки, а не трезвонят, как сумасшедшие. Полковник снял трубку, послушал какое-то время. Положил и перевёл тяжёлый взгляд на Никифорова.

— Повезло тебе, капитан. Опять другие за нас сработали. Должен будешь!

— Буду, Семён Иванович!

— Да не мне. Доблестному полку ГИБДД. Дуй в дежурку, там тебя уже дожидаются. С хорошими, мать их, новостями.

* * *