Адриан Моул: Дикие годы

— Вы слишком многого от себя ожидаете, — продолжала она, сочувственно наклоняясь вперед. — Спустите себя с крючка. Будьте добрее к себе. Вы выражали озабоченность голодом в мире, озоновым слоем, бездомностью, эпидемией СПИДа множество раз. Это не только ваши проблемы. Их разделяют миллионы чутких людей всей планеты. Вы не можете контролировать все эти печальные ситуации — если не считать денежных пожертвований. Вместе с тем, свои личные тревоги, отсутствие успеха своего романа, проблемы с женщинами вы контролировать до какой-то степени можете. — Здесь она замолчала; похоже, ей хотелось взять меня за руку, но она не взяла.

— Вы привлекательный, здоровый молодой человек, — сказала она наконец. — Я не читала вашу рукопись, поэтому не могу ничего сказать о вашем литературном даре или его отсутствии, но одно я знаю наверняка: по этим улицам ходит человек, который сделает вас счастливым.

Я повернулся на своем обеденном стуле и посмотрел в окно.

— Ну, не в буквальном смысле слова, не по этой улице, разумеется, — резко сказала она, перехватив мой взгляд. Потом встала и пожала мне руку: — За этот сеанс я с вас денег брать не стану.

Я сказал:

— Это не перенос, это истинная любовь.

— Я слышала это по меньшей мере двадцать раз, — тихо сказала она. Ее кольца блеснули под лампой, когда она протянула мне руку.

Уходя, я обогнул ее мужа, который и двадцать минут спустя по-прежнему вытирал полотенцем синий кувшинчик. Подходящий случай для лечения, на мой взгляд.

— Придет день, когда я намерен жениться на вашей жене, — сказал я перед тем, как закрыть за собой дверь.

— Да, они все так говорят. Будьте здоровы.

Он улыбнулся и направился к Леоноре, а я закрыл дверь в очень болезненный — и очень дорогой — период своей жизни.

Пятница, 9 августа

Адриан,

Что за херню ты там затеял — заставляешь Шарон Ботт писать мне и требовать денег, чтобы отправить ее пащенка в трёханый Итон? Я тут сижу у Жанетт Уинтерстоун, пытаюсь дописать второй роман и спокойно могу обойтись без всего этого блудского мусора.

Баз

Суббота, 10 августа

Сегодня заглянул в витрину Центра Занятости. Там висят три объявления о вакансиях. Одна — «мобильный оперативник по очистке» (дворник?), другая — «странствующий ассистент общественного питания» (доставка пиццы?), третья — «специалист по разблокированию клоунов на полставки» (!). По возвращении в Шталаг Кассандра рука моя отнюдь не потянулась в возбуждении к листку «Базилдон бонд»[34].

Воскресенье, 11 августа

Сходил в газетный киоск. Бьянка уже вернулась из Греции. У нее фантастический загар. На ней была белая футболка с низким вырезом, в котором виднелись груди. Они напоминали маленькие спелые красновато-коричневые яблоки. Шутливо я осведомился, был ли у нее курортный роман. Бьянка рассмеялась и призналась, что был — с рыбаком, никогда не слыхавшим о Чехове. Я спросил, собирается ли она продолжать этот роман. Она странно на меня взглянула и ответила:

— А как бы ты себя чувствовал , если бы я сказала «да», Адриан?

Я уже совсем было готов был ей ответить, когда представитель деклассированной прослойки сунул ей в руку «Санди Спорт», и момент был упущен.

10 часов вечера. Что я испытываю по поводу курортного романа Бьянки? Мне всегда приятно ее видеть, но я не могу перестать сравнивать ее с милой Леонорой: Бьянка — шоколадное драже «Молтизер»; Леонора — обернутый золотом послеобеденный десерт от Элизабет Шоу.

Вторник, 13 августа

В четверг уезжаю в Россию. Купил себе новый дорожный несессер для туалетных принадлежностей — пришло время себя побаловать. Надеюсь, на борту окажутся какие-нибудь приличные женщины детородного возраста.

Весь вечер провел в сборах. Решил не брать с собой никаких книг. Рассчитываю, что на борту будет библиотека с солидным набором русской классики в хороших переводах. Надеюсь, спутники мои окажутся людьми культурными. Невыносимо делить ресторан и палубы с английским пивным быдлом. Также решил включить в свой багаж гроздь недозрелых бананов. Я привык съедать по банану в день, а Россия, по слухам, испытывает их нехватку.

Суббота, 17 августа

Речной лагерь — Россия

Сейчас 7.30 вечера. Никакого круизного судна нет. Никаких пассажиров тоже нет. Каждый член нашей туристической группы выгребает на собственной байдарке, как может. Я съежился в двухместной палатке. Снаружи — тучи огромных черных комаров. Они ждут, когда я высуну наружу нос. Слышу, как река швыряет себя на перекаты. Если мне немножко повезет, умру во сне.

Человек, с которым я делю палатку, Леонард Клифтон, ушел рубить деревья мачете, который позаимствовал у Бориса, одного из наших речных гидов. Я искренне надеюсь, что какое-нибудь дерево Клифтона рухнет на его кошмарную лысую голову. Я не переживу еще одной ночи, если он опять будет травить бесконечные байки о Церковной Армии[35].

Сегодня я уже сказал Борису, что отдам ему все мои рубли, если он самолетом эвакуирует меня в Москву. Борис оторвался от ремонта пробоины в моей байдарке и сказал: