– Я слышал их на рок-фестивале. Мы собрались на спортплощадке рядом с футбольным клубом. Мне было восемнадцать, талия у меня была тогда семьдесят пять сантиметров, а волосы длиннее, чем у Адриана сейчас. Девушка с колокольчиками на юбке сунула мне за ухо цветок и сказала: «Это заря эры Водолея». А я не понял, о чем это она.
– Я тоже помню «Кислотное бунгало», – подхватила мама. – Я с ума сходила по их гитаристу Терри, у него были такие длинные рыжие волосы.
– Бедный Терри, – покачала головой Георгина. – Когда мы с ним пришли в Дом радиовещания, Терри решил, что попал в психушку. Я была при нем скорее медсестрой, чем рекламным агентом.
– Завидую я тебе, Георгина, – сказала мама. – Наверное, здорово каждый день вращаться в кругу знаменитостей.
Георгина вздохнула:
– Большинство знаменитостей – непроходимые бездари. Меня задолбало выполнять их вздорные требования, кормить их мерзких собачонок малиновыми вафлями и поить дорогущей минералкой. – Она понизила голос – Однажды я рекламировала книгу одного яхтсмена, обогнувшего земной шар, так он по пьяни признался мне, что все «путешествие» простоял на якоре в бухте на Мальте.
Черный день.
130 фунтов за два письма. Меня так и подмывало написать Джейсону Лэтчу оскорбительное письмо, но чем бы я оплатил его ответ?
Опять письмо из банка.
В панике позвонил Парвезу, но он был в мечети. «Молится о том, чтобы «Барклиз» увеличила мне кредитный лимит», – пошутила Фатима. А потом спросила:
– Что с тобой, Моули? Ты тратишь столько, словно ты Майкл Джексон какой-то