Адриан Моул и оружие массового поражения

– Одно время Крокус был вице-президентом литературно-философского общества в нашем городе, – начал мистер Карлтон-Хейес. – У нас возникли крупные разногласия из-за Толкиена. Я утверждал, что первых абзацев «Братства кольца» достаточно, чтобы вызвать рвоту у самого стойкого человека. Стыдно признаться, дошло даже до рукопашной, и случилось это на автостоянке перед Центральной библиотекой.

– Надеюсь, победа осталась за вами, – предположил я.

– Хотелось бы мне так думать, – мечтательно произнес он.

Я объяснил, что во время моего визита Майкл Крокус с женой будут на заседании общества «Мадригал».

Когда мистер Карлтон-Хейес скрылся в подсобке, я схватил «Братство кольца» и пробежал глазами первые абзацы. Господи, и зачем было шум поднимать? Книга определенно не стоит того, чтобы из-за нее драться. Правда, вместо «хоббитании» можно было придумать что-нибудь и получше.

Тут вернулся мистер Карлтон-Хейес, я придирчиво оглядел его мешковатый кардиган. Трудно поверить, что этот человек затеял мордобой на автомобильной парковке.

Маргаритка попросила оставить машину на центральной улице Биби-на-Уолде. Мы срезали путь через поле и приблизились к дому, словно сошедшему со страниц готического романа. Здесь Маргаритка прожила всю свою жизнь. В дом мы вошли через черный ход. Она сказала, что не хочет, чтобы меня увидели соседи. Я повертел головой – никаких соседей вокруг не наблюдалось.

Обстановка была выдержана в темных тонах, а холод пробирал до костей. Похоже, Майкл Крокус – противник центрального отопления, зато он поборник многослойных шерстяных одеяний и физического труда.

Маргаритка явно нервничала.

– Наверное, не стоило мне приходить, – сказал я.

– Нет-нет, – ответила Маргаритка, – я взрослая женщина, мне тридцать лет. Имею право показать кукольные домики своему другу.

Мы пересекли мрачный холл, где на этажерке лежала стопка книг и кассет, дожидавшихся, когда их вернут в Центральную библиотеку. На одной из кассет значилось: «Концерт Рольфа Харриса».

– Рольф Харрис и мадригалы? – удивился я.

– У моего отца эклектичные вкусы, – обронила Маргаритка.

Сторожко, точно воры, мы преодолели два лестничных пролета. Я первым взобрался по чердачной лесенке, поскольку на Маргаритке была юбка. Потом Маргаритка зажгла свет в кукольных домиках. Сперва домики меня очаровали. Тонкость шитья декоративной обивки сражала наповал, а когда Маргаритка продемонстрировала унитаз, в котором спускалась вода, у меня глаза на лоб полезли. Следующая партия домиков тоже впечатлила, но, честно говоря, дорогой дневник, осматривая восемнадцатый по счету домик, я с трудом сдерживал зевоту. Однако старательно изображал заинтересованность.

Я испустил вздох облегчения, когда мы вышли из дома и направились обратно к машине. Ладонь моя сжимала тонкие пальцы Маргаритки. Мне хотелось попросить ее выйти за меня замуж, но я подавил в себе этот порыв.

В машине мы поговорили о наших семьях. Мы оба от них настрадались. Маргаритка сказала, что больше всего на свете боится так никогда и не вырваться из родительского дома. Ее старшие сестры Гортензия и Георгина сбежали много лет назад.

В 10 часов она сказала, что ей пора домой готовить родителям ужин. Я провел пальцами по ее лицу. Кожа оказалась нежной, как шелковая рубашка, которая у меня когда-то была. Маргаритка почти красива, когда улыбается. И зубы у нее пристойные.

Дома рассказал маме о Маргаритке.

– Судя по твоему описанию, она просто ходячий кошмар, – сделала вывод мама. – Послушай моего совета, держись подальше от страдалиц. Они засосут тебя в свой жалкий мир.

Маме ли не знать – она замужем за моим отцом.

Суббота, 19 октября

В обеденный перерыв заглянул в «Сельскую органику», чтобы передать Маргаритке книгу «Одевайтесь правильно!» Тринни Вудолл и Сюзанны Константайн. Прежде я об этом не упоминал, мой дорогой дневник, но у Маргаритки не самый изысканный вкус по части одежды. Она совершенно не понимает, что пестрые гольфы не надевают с удлиненной юбкой, а желто-зеленым туфлям вообще не место в гардеробе.

Когда она увидела название книги, нижняя губа у нее задрожала, а глаза наполнились слезами. Она была явно тронута.

За прилавком стоял массивный человек заносчивого вида в мохнатом свитере с деревцами. Свитер этот связал ему либо лучший друг, либо злейший враг. Человек громогласно просвещал пожилую пару насчет генетически модифицированных продуктов.

– Не надо себя обманывать, – ревел он. – Через пятьдесят лет в этой стране не останется ни одного дерева, помяните мое слово. Если сажать генетически модифицированные растения, то можно попрощаться с певчими птицами и бабочками. Вы этого хотите?!

Пожилая пара дружно покачала головами.

Лысый череп оратора блестел под люминесцентной лампой. Желтая борода нуждалась в стрижке. Это был Майкл Крокус собственной персоной. Я возненавидел его с первого взгляда. Мне хотелось крикнуть:

– Да, Крокус, жду не дождусь, когда деревья, певчие птицы и бабочки канут в Лету!

Но разумеется, я промолчал.