Адриан Моул и оружие массового поражения

Направляясь на почту чтобы отправить Джошу Пулману книги, я занес Крокусу чек на 200 фунтов.

За прилавком стояла Маргаритка. Глаза у нее по-прежнему были припухшими. Маргаритка сказала, что родителей срочно вызвали в банк на беседу с менеджером, ведущим их счета.

Она вышла из-за прилавка и поцеловала меня в шею. Но на этот раз ее поцелуй оставил меня холодным, и я выдохнул с облегчением, когда она снова заговорила:

– Слышал последнюю новость? В общество «Мадригал» вливается часть хора кафедрального собора, и теперь они станут называться «Лестерский вертеп».

Я ответил, что это потрясающее известие прошло мимо меня, и добавил:

– Ты уже позвонила в «Гардиан» и попросила оставить место на первой полосе? А редактор программы «Сегодня» в курсе? А Си-эн-эн?

– Адриан, сарказм – низшая разновидность остроумия.

Это не сарказм, это сатира, уточнил я.

Выяснилось, что Маргаритка уже в «Вертепе» и теперь почти все вечера перед Рождеством будет репетировать и выступать. Она и меня приглашала присоединиться к ним, но не слишком настойчиво.

– Как ни странно, но я не горю желанием переодеваться в мужлана, напяливать блузу, маску и играть в глубоко несмешных средневековых пьесах на холодных сельских площадях перед невежественной либо равнодушной толпой, – сказал я. – Некоторым традициям нужно позволить умереть – мадригалам, рождественским пантомимам и танцу моррис.[23]

– Вчера вечером, – сменила тему Маргаритка, – я рассказала маме с папой, что мы стали любовниками. Они очень рады за нас. Мама дала мне упаковку экологически чистых презервативов. Резина произведена в Малайзии в полном соответствии с условиями добросовестной конкуренции. Папа сказал, что по субботам и четвергам ты можешь спать в моей постели.

Тут вошел какой-то старик и спросил пакетик семечек. Пока она его обслуживала, я улизнул, не условившись о новом свидании.

Вторник, 26 ноября

Сегодня утром получил письмо от Рут Ренделл. Она сожалеет, что не сможет принять участие в заседании Группы творческого письма Лестершира и Ратленда 23 декабря, поскольку отбывает в Австралию.

Письмо напомнило мне, что я должен разобраться с Глэдис Спок. Займусь этим завтра.

Еще я решил обратиться к мистеру Карлтон-Хейесу с просьбой повысить жалованье. На следующей неделе предстоит платить по счетам. Чистыми – после вычета налогов и расходов на страховку – я зарабатываю 1083,33 фунта в месяц, и у меня ужасное предчувствие, что выплаты по ипотеке, карточке «ВИЗА» и магазинной карточке превысят 900 фунтов. Быть может, стоит сесть и самому рассчитать мои ежемесячные расходы? Я не могу позволить себе нанять Парвеза – только не за 125 фунтов в час!

Среда, 27 ноября

Луна в последней четверти.

Позвонил Глэдис и договорился заглянуть к ней в 7.30 вечера. Так что Маргаритке и врать не пришлось; сказал, что наношу визит престарелой даме, а потому не смогу увидеться с ней после репетиции пантомимы.

Глэдис нашла издателя для своих кошачьих стихов. Патронажная сестра из клуба пожилых людей, куда Глэдис ходит по понедельникам, убедила ее, что стихи «чудные, просто чудные». «Голос Глэдис должен быть услышан», – заявила патронажная сестра. Стихи опубликует местное издательство «Серая пантера».

Глэдис прочла мне свое последнее стихотворение:

Лапки шаловливые
Тут как тут.
Мимо туалета
Они не пройдут.
Любит «Вискас»,
Но не ест ириски,
Он не сластена
И не гулена.
Шаловливый мой,
Он всегда со мной.[24]

Она спросила моего совета, как назвать книгу. «Кошачьи стихи», ответил я, но Глэдис возразила, что это больно простенько, а ей хочется чего-нибудь покрасивее.

Тогда я с издевкой предложил:

– А назовите «Размышления о семействе кошачьих».

И Глэдис воскликнула:

– То, что надо! Спасибо, мистер Моул.

Затем я солгал, объявив, что, согласно уставу.

Группы творческого письма Лестершира и Ратленда, Глэдис придется покинуть группу, ибо публикация стихов лишает ее любительского статуса.

Услыхав это, Глэдис явно возгордилась и даже попросила разрешения посвятить книгу мне.

Ответил, что буду счастлив, а вот мне, увы, нечем было гордиться, когда я, пожелав ей удачи с публикацией, в последний раз закрыл за собой дверь ее дома.

Четверг, 28 ноября

Провел тяжелую ночь в односпальной кровати Маргаритки, на которой она спит с раннего детства. Кровать сделана в виде Золушкиной кареты.

– Ее смастерил плотник, а расписал инвалид-военный, – поделилась Маргаритка.

Проснувшись наутро, я обнаружил, что на моей щеке отпечаталась резная тыква.

Секс был так себе и длился около семи минут.

Пятница, 29 ноября

Занимался сексом с Маргариткой на футоне в Крысиной верфи. Догола раздеваться не стали, поскольку подогрев пола, похоже, не работает.

Суббота, 30 ноября

До Рождества осталось всего три субботы, потому торговля шла вяло. Зевак хватало, а вот покупателей – нет.

По дороге с почты парнишка в вязаной шапочке и, похоже, обкуренный вручил мне листовку. В ней говорилось: