Адриан. Золотой полдень

Ларция кольнул острый лучик света — поиграл и угас. Последний отблеск дня, упавший на берег, отразился в крупном прозрачном камне, вставленном в простенькую, покрытую замысловатым орнаментом, золотую оправу. Он сразу узнал его — это был перстень, который Нерва когда-то подарил Марку в подтверждение своего решения об его усыновлении. Алмаз был огранен в форме квадрата с округлыми сторонами, наверху восьмиугольная площадка. Оправа тогда оказалась мала и для того, чтобы новый император смог надеть подарок на безымянный палец, ее пришлось раскатать. Теперь даже издали было видно, что перстень чересчур свободно держится на пальце, того и гляди упадет. В этом ощущалась какая-то неуместная, немыслимая по отношению к Траяну, несуразность — он очень располнел, а пальцы необыкновенно истончились, обморщинились. Совсем как у старика.

Это было горькое наблюдение.

Траян подал знак, и мальчишки, приставив опахала к ногам, поклонились и, разом спрыгнув с помоста, удалились. Отхлебнув вино из фиала, старый друг указал на маленькую звездочку на юго — востоке и мечтательно поделился.

— Вон моя звезда, — потом, словно оправдываясь, добавил. — Так утверждают астрологи. В той стороне Индия…

Ларций вновь подивился, на этот раз с примесью опасливой настороженности, — император, человек любознательный, увлекался чем угодно, только не склонностью любоваться небом. Ему никогда не приходило в голову отыскивать на нем какие-то тайные, неясные знаки, тем более прислушиваться к утверждениям астрологов. Для выяснения воли богов ему вполне хватало итогов гаданий по внутренностям жертвенных животных. Префект с тревогой вгляделся в тусклую, пугливо поблескивающую звездочку. Ее слабое, словно через силу, мерцание не предвещало ничего хорошего.

— Через месяц, — нарушил тишину император, — армия выступит. Как только направление ветров над океаном сменится на северо — восточное, в море выйдет флот. Возможно, корабли достигнут берегов Индии быстрее легионов. Мы там уже захватили часть суши, разбили лагерь на два легиона* (сноска: «…археологическими раскопками на Западном берегу Бенгальского залива возле нынешнего Пондишери» (южнее Мадраса — прим. авт) был обнаружен римский военный лагерь. Античная цивилизация. Изд — во Наука М., 1973, С. 152 (Далее в ссылках на эту книгу, изданную Институтом археологии АН СССР, будет указано название и номер страницы.) Начало положено. Главный удар нанесем через Парфию. У меня надежные проводники, они обещают за месяц дотопать до Инда. Я не совершу ошибку Македонца, зашедшего далеко на север и растратившего попусту столько драгоценного времени. Южный путь, вдоль берега океана, безусловно, труднее, он проходит через безводную пустыню, однако меня будет поддерживать флот, в составе которого имеется большое количество транспортных судов, что позволит везти часть армии по воде.

Задача на этот год — добраться до Оксарта (Инда) и укрепиться там до наступления сезона дождей. Северные территории по Оксу (Амударье) и Яксарту (Сырдарье) будут завоеваны позже. Это важно, потому что именно через эти земли проходит главный торговый путь в Китай. Как только мы прочно сядем в центре Азии, дело будет сделано.

Несомненная уверенность в выполнимости грандиозной задачи, обыденность, с которой Траян употреблял легендарные, а то и неслыханные до сих пор в реальной военной географии названия рек, городов, народов, проживавших на этих территориях, убеждали в неотвратимости наступления сильнее, чем сотни самых неотразимых доводов. И все-таки Ларций, испытавший головокружительную оторопь от несколько ребяческого стремления императора овладеть чудесной страной, не мог отделаться от сомнений.

Излишняя страстность, с которой всегда рассудительный, вполне уравновешенный, а теперь увлеченный, с горящими, глазами Марк жонглировал понятиями, до сих оживавшими только в сказках, придавала разговору налет некоторого легкого безумия. Индия являлась любимой темой рассказов бывалых людей — «есть на востоке удивительная страна, она богата чудесами. Там обитает птица Феникс…». «На краю земли лежит обширная страна Индия. К северу от нее проживают люди с песьими головами. Они отличаются прожорливостью и превосходным нюхом».

Правда, уже через несколько минут, услышав о потребном для этого предприятия числе легионов, о количестве дневных переходов, припасов, осадных орудий, Ларций успокоился. Этот язык был куда более привычен, чем мечта захватить в плен птицу Феникс, раз в тысячу лет сжигающую себя на костре, или фантастическое намерение императора устроить в Риме гладиаторское сражение между песьеголовыми людьми и татуированными дикарями из Британии. Этот бой, по мнению императора, должен был существенно улучшить нравственность римского плебса, повысить его кругозор.