Адриан. Золотой полдень

В Сирии, владыка, все спокойно. Пусть боги возрадуются, гроза обошла Антиохию и порт Пиерию стороной, так что море на всем протяжении береговой линии в наших руках. Сухопутный путь вплоть до Евфрата усиленно охраняется. Все шесть сирийских легионов готовы к выступлению, но в этом деле спешить не следует. Повелитель, ты всегда напоминал мне, что первым делом необходимо оценить обстановку и только после этого выбрать наилучшее решение. При этом ты всегда давал возможность каждому высказать свое мнение непредвзято и по существу. Я решил воспользоваться этой возможностью заочно. В первую очередь, полагаю необходимым точно описать, что произошло в Месопотамии, Адиабене и Армении».

Ларций — и не он один — отметил, что переименованную в «провинцию Ассирия» область Адиабену, Адриан назвал прежним именем. Ассирия — это было звучно, вполне величественно и исторично, об Ассирии и жестоких царях, правивших там, рассказывали в школе, а кто в Риме слыхал про Адиабену?!

Далее Адриан по датам расписал, как протекало восстание. Он подтверждал, что XXII легион вместе со своим командиром и трибунами уничтожен полностью, «…хвала богам, четыре других легиона, размещенные в Адиабене и Месопотамии, потрепаны, но боеспособности не потеряли. Их легаты, снеслись со мной и по собственной инициативе перешли к решительным действиям. Трудность в том, что до сих пор нет общего плана усмирения мятежников. Вот об этом, август, я и хотел поговорить».

Адриана тревожило, что до сих пор от императора, стоявшего с основными силами в Хараксе, нет известий.

«Возможно, — писал племянник, — Хосрой перерезал пути, ведущие от устья Тигра и Евфрата на север и запад. В такой обстановке считаю полезным, чтобы ты, всеблагой, под надежной охраной как можно скорее перебрался в Антиохию. Отсюда удобнее всего руководить подавлением восстания, распространившегося теперь (здесь чтец — вольноотпущенник запнулся, несколько мгновений стоял, разинув рот, затем, заикаясь, закончил) на Египет, провинцию Киренаика* (сноска: Одна из шести провинций, расположенных в Северной Африке (на севере нынешней Ливии). На востоке граничила с Египтом и на западе с Проконсульской Африкой) и на Кипр».

Это перечисление было встречено возмущенными возгласами. Трудно было поверить, что за какие‑то несколько дней, по меньшей мере, треть восточных земель империи оказались охваченными восстанием. Лузий Квиет, сам родом из Африки, из Мавритании, первым выразил сомнение в достоверности этих сведений.

— Этого быть не может! Адриан лукавит. Египет всегда с благоговением почитал императорскую власть.

— Ты хочешь сказать, Адриан лжет?

— Нет… Возможно, он сгущает краски. У меня есть сведения, что волнения в Александрии подавлены, а толпа возмущенных евреев разогнана.

— Ты до сих пор ни слова об этом не сказал, — удивился Траян.

— Я не имею обыкновения представлять на совет непроверенные данные. Адриан специально нагоняет страх, чтобы принудить тебя, божественный, доверить ему подавления бунта. С этой целю он и заманивает тебя в Антиохию.

— За подавление бунтов триумфов не дают, лавровыми венками не награждают! Послушай, Лузий, давай забудем о прежних раздорах и займемся делом. Ты полагаешь, мне следует оставаться в Хараксе, где мы отрезаны от происходящего? Твое мнение, Цельз?

— Я полагаю, великодушный, что лучше двинуться с армией на север…

— И бросить флот? Ведь корабли не смогут подняться вверх по течению. Что если Хосрой сожжет наши корабли? С чем тогда мы отправимся на восток? — он помедлил и дал знак читать дальше.

«Сирия является ключом к победе, — настаивал Адриан. — Отсюда легче всего управлять войсками и удержать под контролем завоеванные земли на Тигре». Наместник уверял императора, что примет все меры, чтобы в провинции сохранялось спокойствие, однако, предупреждал он, это только первый шаг к восстановлению власти Рима.

«Что касается мятежников, — сообщал Адриан, — теперь вполне ясно, что душой восстания являются евреи, проживающие не только в Месопотамии, но и в Кирене, на Кипре, в Александрии и в самой Иудее. Обезумевшее племя уверилось, что наступил «день гнева» и Едом (так они называют Рим) будет разрушен. Их потерявшие остатки разума учителя убедили своих приверженцев, что пророчество некоего божественного разума, которого они именуют Яхве, близко к осуществлению, и бог якобы не попустит «несправедливости и отдаст врагов их в руки их». На землю вскоре спустится некий «мессия», который установит здесь свой порядок.