Адриана Таш ри Эйлэнна 2 (СИ)

— Исключено, — широко улыбнулся Тамаз. — Мой договор предписывает мне следить за безопасностью этих троих.

— В Светлейшем Сейвенхолле любой в безопасности, — высокомерно проронила фея.

— Так я и не говорю «обеспечивать их безопасность», Я сказал — «следить за ней», — мерзкая улыбочка стала еще шире.

Фея презрительно поджала губы, развернулась и пошла прочь. Нам не оставалось ничего, кроме как следовать за ней. Тамаз выглядел довольным до подозрительности, но предъявить ему никто ничего не посмел.

Дворец Владычицы Светлейшего Сейвенхолла чем-то напоминал древние иринейские храмы: то ли округлыми белыми куполами с острыми шпилями флагов, то ли высокими витражами, где неизвестный художник золотой краской старательно выписывал очертания вечно изменчивых сейвенхолльских материков; а может, резными колоннами у входа, так сильно похожими на погребальные столпы. Невинная, чистейшая красота с запахом разложения.

Нас вели как почетных гостей, по центральной аллее дворцового парка, где и в самом деле не нашлось ни единого деревца. Их явную нехватку тщетно пыталась скрыть, наверное, целая армия садовников и декораторов — не то чтобы совсем уж безрезультатно, но… Я бы, пожалуй, юмора ради попытался вырастить парочку пальм — они бы вполне гармонично вписались в дворцовый ансамбль — но руки были заняты, да и Эльданна Ирейи все еще мечтал провертеть взглядом дырку в моей спине.

Старейшины ташиев — глубокие старики, практически не способные передвигаться самостоятельно. Следующий из этого вывод едва не послал к зеленым демонятам всю нашу маскировку.

Адриана терпеть не могла, когда ее кто-то таскал — на руках, перебросив через плечо или в традиционном паланкине, различий принцесса не делала. Его Высочество, в свою очередь, полагал, что свою невесту он должен нести сам. Я был категорически не согласен с обоими, и мысленные объяснения моей точки зрения затянулись настолько, что встречающие феи уже начали подозрительно переглядываться, когда я с торжествующим видом сцапал «старейшину», надутую, как мышь на крупу, и потащил следом за провожатыми.

Эльданна Ирейи продумывал шестьсот шестьдесят шестой способ умерщвления чужого придворного художника, а я, кажется, все же умиленно улыбался, как круглый идиот, крепко прижимая к себе воинственно ерзающий комок рыжей шерсти. Я тоже не видел принцессу сквозь иллюзию, но вполне отчетливо представлял — будь она сейчас в своем привычном облике, точно цеплялась бы обеими руками за мою шею и испуганно поджимала ноги, опасаясь, что я не впишусь между фей из свиты; кусала бы губы, несмотря на то, что на нижней и без того почти никогда не заживали следы старых укусов, а сейчас ей предстоит появиться перед полновластной Владычицей Светлейшего Сейвенхолла.

Все же не удержавшись, я ткнулся носом в ее — иллюзорно черный и шероховатый. Принцесса возмущенно фыркнула и, наконец, расслабилась, свернувшись компактным калачиком. Одна из фей смотрела на меня, как на преизрядного извращенца, и Адриана явно едва сдерживалась, чтобы не показать ей язык. Тамаз шел рядом и лыбился еще пакостнее, чем обычно.

Его Высочество за моей спиной вполне отчетливо скрипнул зубами, но промолчал. Адриана хитро сощурилась.

Она уже безо всяких слов отлично понимала, что я хочу жениться на ней сам. Как и то, почему я до сих пор ничего для этого не сделал.

И, наверное, ей причины держать все в тайне с каждым днем казались все менее весомыми.

Внутреннее убранство дворца разительно отличалось от бело-золотого фасада. Здесь, казалось, воцарилась вечная зима: стены будто из чистейшего снега, рельефы — словно морозные перья на стекле; лестницы из какого-то странного материала — теплый и шероховатый на ощупь, выглядел он точь-в-точь как полупрозрачный голубоватый лед. Едва войдя, я невольно поежился, хотя холодно не было; а увидев впервые Светлую Леди — вдруг ясно осознал, что удивительный интерьер замка она сотворила сама.

Нынешняя Владычица Сейвенхолла не походила ни на одну из своих предшественниц из портретной галереи. Там были изображены сплошь воздушные, нежные создания в летящих шелках и тяжелых драгоценностях. В тех женщинах чувствовалась древняя, веками выпестованная аристократическая порода.

У нынешней Владычицы была абсолютно такая же, как у них, форма носа и глаз. Но если коротенькие редкие ресницы удачно скрадывал умелый макияж, то нос оказался откровенно по-мужицки крупноват, и скрыть это не могла никакая косметика, — как и решительную, не по-женски тяжелую челюсть. Кем бы ни был традиционно сохраняемый в тайне отец Владычицы, дочери он оказался поистине медвежью услугу. Уж не человек ли затесался в ее безукоризненную родословную, вынудив эту женщину выстраивать вокруг себя ледяные щиты?..