Адриатика (Собрание сочинений)

Над Ревелем собирался очередной промозглый дождь. Над высокими кирхами зябли жестяные лютеранские петухи. Слякотная балтийская весна сменилась не менее дождливым летом. Несмотря на воскресный день, командир порта контрадмирал Дмитрий Николаевич Сенявин заехал в порт, чтобы поглядеть что там и как. Стараясь не попасть в лужу, спрыгнул с коляски. По всей Новой гавани копошились люди. Буквально несколько месяцев назад было вынесено высочайшее решение, сделать из Ревеля главный порт для Балтийского корабельного флота по образцу и подобию французского Тулона. Дело это не дешевое, а стоит многих миллионов, но необходимое. Причины на то веские, ибо гавань Ревельская по низкости ее бруствера худо защищала корабли от северных ветров, да и тесна была невообразимо. Что касается Кронштадта, то тамошние частые обмеления и позднее вскрытие ото льда давно удручали моряков. А потому было решено переводить флот в Ревель. Для чего, оставив его старую гавань купеческим судам, начали строить новую для военных, да такую, чтобы могла вместить в себя весь Балтийский флот. С каждым днем строительство все более и более разворачивалась. Уже были закончены оба крыла нового бруствера, и теперь шла их отделка. Буквально на глазах из сонного порта Ревель превращался в новый мощный форпост государства на балтийских берегах.

К оглядывавшему стройку контр-адмиралу подошел инженер из остзейских немцев, развернул перед ним план порта.

– Старый гаван будем одеват камен здес и здес! – ткнул пальцем в план. – А новый гаван надо бы еще расшират сюда и сюда!

– Есть ли на то уже выверенные расчеты? – щуря глаз, поинтересовался командир порта.

– О, да, да! – замахал пухлыми руками немец. – Расчет уже ест и это отшен хорош расчет!

– Привезите мне его вечером на квартиру, я погляжу! – кивнул контр-адмирал. – Помните, что по расчетам коллегии Новая гавань должна вмещать три десятка кораблей!

– О, то нет проблема! – опять замахал руками немец. – Вместит и много больше, были б корабли да моряки короши!

– Это уже наша забота! – ответил Сенявин, – Жду вас к вечеру!

Приняв год назад порт в самом запушенном состоянии, Сенявину уже удалось отремонтировать маяки, выстроить новую кузницу и блоковые мастерские, починить столярную. Но более всего волновала ныне Сенявина денежная смета на реконструкцию порта. Ее, подсчитав весь объем предстоящих работ, определили в огромную сумму – триста пятьдесят тысяч рублей. Однако, в связи с разгоравшейся войной в Европе рассчитывать хотя бы на ее часть было бы наивно. Теперь надо было как-то выкручиваться самому.

В портовой конторе, куда контр-адмирал завернул, чтобы глянуть пришедшие казенные бумаги, уже ждал забрызганный грязью курьер.

– Вам пакет от министра! – вскочил он, едва завидев входящего Сенявина. – Велено передать, что дело весьма срочно!

Сенявин надорвал пакет. Пробежал глазами текст. Морской министр Чичагов срочно вызывал его в Петербург по какому-то безотлагательному делу.

– А что за дело? – спросил курьера.

Дмитрий Николаевич Сенявин

– Не могу знать точно, ваше превосходительство, – ответил тот, – Но говорят, что нынче все пойдем бонапартиев бить!

– Что ж, – кивнул Сенявин, – Бонапартиев бить – это всегда полезно!

Перед отъездом в столицу контр-адмирал наскоро заскочил домой проститься с женой и детьми. Супруга Тереза Ивановна лишних вопросов не задавала, помня, что муж их не любит. Лишь собрала одежду и еду в дорогу, да на прощание перекрестила:

– В добрый путь и скорого возвращения!

Мимо прыгающей по брусчатке адмиральской коляски, шествовали в Екатерининтальский публичный сад обыватели: румяные и дородные жены ремесленников, чтобы покружиться в вихре вальса, их мужья, чтоб поговорить меж собой за кружкой пива, да поиграть в кегли. За городской заставой брусчатка кончилась. Трясясь в дорожном экипаже, Сенявин глядел на раскисшие от дождей бесконечные дороги, да обдумывал возможные причины своего столь скорого вызова.