Адская бездна. Бог располагает

Она не сводила с ребенка сухих, воспаленных глаз, а его дыхание становилось все более прерывистым и беспорядочным.

– Так ведь не прошло и десяти минут, как они уехали, – заметила горничная. – А чтобы галопом доскакать до Неккарштейнаха и обратно, нужно добрых два часа.

– Два часа! – отчаянно вскричала Христиана. – Да ведь это целая вечность. О, расстояния, что за жестокая и бессмысленная сила! А в Ландеке нет врача! Зачем только мы похоронили себя в такой глуши? Ах, может быть, пастор… Нет, он ничего в этом не понимает, только и знает, что молитвы. Ну да все равно, пусть хоть это. Ступайте кто-нибудь к нему и попросите, чтобы молился. Бегите же, скорее. Я тоже в ожидании доктора попробую помолиться.

Она упала на колени, перекрестилась и произнесла:

– Господи!

Но тут же опять вскочила на ноги. Внезапно новая мысль пришла ей на ум.

– Да, – сказала она, – конечно, Гретхен! Она знает растения и травы. Пусть сбегают за ней… Хотя нет, она не придет, я сама пойду к ней. А вы все побудьте с ребенком.

И с непокрытой головой, в одном платье она стремглав сбежала вниз по лестнице, промчалась через двор и, карабкаясь по скалам, в минуту достигла дверей хижины.

– Гретхен! – закричала она. – Гретхен!

Ответа не было.

– Ах, ты!.. Нашла время корчить из себя дикарку и помешанную! Мой ребенок умирает, слышишь? Это важнее всего на свете. Гретхен, именем твоей матери заклинаю тебя, помоги! Мой мальчик при смерти!

– Иду, – раздался голос Гретхен.

Мгновение спустя дверь отворилась. На пороге показалась Гретхен, мрачная и угрюмая.

– Чего вы от меня хотите? – спросила она.

– Гретхен, – сказала Христиана, – мой бедный крошка Вильгельм – ты знаешь? – так вот, он умирает. Ты одна можешь его спасти. Они там болтают, что у него круп. Тебе известно, что это такое? У тебя есть средства против этого? Да, не правда ли? Ведь если ты не знаешь средств против крупа, тогда зачем было вообще изучать травы?

Гретхен горько рассмеялась:

– Травы? Зачем мне было их изучать? А и правда, зачем? Я в них больше не верю. Они все ядовиты.

– О, пойдем же со мной! – взмолилась Христиана.

– Для чего? – отвечала Гретхен, не двигаясь с места. – Говорю же вам, цветы меня предали.

– Гретхен, моя добрая Гретхен, приди в себя! Вспомни, ведь ты разумна, ты отважна, ты всегда любила меня! Наконец, что тебе стоит попробовать?

– Вы этого хотите? – пробормотала Гретхен. – Ладно. Я схожу и наберу трав, которые моя мать считала хорошим средством против ребячьих хворей. Да только мать ошибалась. Травы созданы не затем, чтобы лечить детей. У них другое предназначение: губить женщин.

– А я верю в травы, – сказала Христиана. – Скорее ступай, собери те, о которых ты говорила, и беги в замок. Поспеши, милая! А я вернусь к Вильгельму. Я жду тебя!

И она пустилась бежать назад, к колыбели.

Ребенку, казалось, стало немного легче. Пульс чуть замедлился.

– Спасен! – воскликнула Христиана. – С ним ничего серьезного – это был вовсе не круп. Благодарю тебя, Боже!

В эту минуту вошла Гретхен.

– Ничего уже не нужно, – сказала Христиана. – Вильгельм выздоровел.

– Не верю, – отвечала Гретхен.

– Как это не веришь? Почему?

– Я все думала, пока шла сюда, – заговорила Гретхен торжественно и убежденно. – Болезни, что нас теперь настигают, это не простые хвори. Они посланы человеком, который ненавидит нас обеих.

Она с недоверием взглянула на безмятежно уснувшего ребенка и решительно вынесла свой приговор:

– Все хвори насланы им и длятся столько, сколько он пожелает. Никому, кроме него, не дано исцелить больного.

Христиана содрогнулась:

– Ты говоришь о Самуиле?

– Да, – сказала Гретхен. – Ну вот же, взгляните!

Она указала на Вильгельма, черты которого вновь исказились, а в горле послышались свистящие хрипы. Кожа ребенка, сухая и воспаленная, источала жар, маленькие ручки и ножки сводила судорога.

– Травы, Гретхен, твои травы! – закричала Христиана, снова впадая в отчаяние, еще более страшное, чем раньше.

Гретхен покачала головой с видом глубокого сомнения. Чтобы угодить матери, она приложила травы к шее и груди малыша и сказала:

– Подождем. Но, повторяю вам, это не поможет.

Христиана стала ждать, напряженно следя за действием трав на Вильгельма, трепеща и задыхаясь от волнения.

Но она видела все те же зловещие признаки приближающегося конца – они не исчезали.

– Я вас предупреждала, – сказала Гретхен, качая головой. – Только один человек может его спасти.

– Ты права! – воскликнула Христиана.

И она со всех ног бросилась в соседнюю комнату.

LXI Круп

Гретхен, не понимая, что вдруг сталось с Христианой, недоуменно последовала за ней и увидела, как та жмет пальцем на какой-то выступ деревянной обивки.

– Сударыня, что вы делаете?

– Зову его.

– Кого?

– Того, кто может спасти мое дитя!

– Вы зовете Самуила Гельба? – пролепетала Гретхен.

– Ах, да неужели ты воображаешь, что я позволю Вильгельму умереть?

– Но, сударыня, ведь он… Это же не доктор, это палач! Вы призываете демона!