Адская паутина. Как выжить в мире нарциссизма

Потребность нарциссической личности в гарантированном ощущении превосходства наталкивается на препятствие, когда появляется какой-то другой человек, который, как оказывается, обладает качествами, отсутствующими у нарциссической личности. Как только глубоко, внутри бессознательного ощущается угроза превосходству его «Я» со стороны другого — сразу раздается хлопок его лопнувшего внутреннего пузыря. «Кризис! Кризис! — звучит сигнал тревоги. — Быстрее включай нейтрализатор!» Какое же оружие выбирает нарциссическая личность, чтобы заставить умолкнуть внутренний рокот стыда?

Ответ — презрение: «Этот субъект совсем не такой важный, как он думает». Даже если «этот субъект» совершенно непритязателен и абсолютно не осознает оскорблений в свой адрес — подобное нарциссическое искажение сродни избавлению от стыда и может не иметь никакой связи с реальностью. Затем появляется подробный перечень изъянов и недостатков другого человека, которому грозит опасность оказаться изрядно испачканным. Намерение, как правило совершенно бессознательное, заключается в том, чтобы настолько замарать другого человека, чтобы в сравнении с ним нарциссическая личность вновь заняла положение превосходства. При этом она будет осознавать свое презрение (разумеется, всегда оправданное), но зависть станет категорически отрицать. Допустить у себя чувство зависти означало бы признать свою неполноценность, что себе никогда не позволит ни одна нарциссическая личность.

Обычно презрение выражается вербально, но может проявляться в поведении. Однажды я работала с супружеской парой, у которой высокая чувствительность к ощущению стыда создавала серьезные проблемы во взаимоотношениях. Оба были присяжными поверенными и привыкли командовать. На их первую сессию муж опоздал, и когда он вошел, я почувствовала, что от него слегка пахнет алкоголем. «Я пописал у вас в кустах», — объявил он, как только мы познакомились. На какой-то момент я растерялась, не зная, что ответить. Затем я осознала, насколько мучительно для него исследовать проблемы в его супружеских отношениях с незнакомым человеком, ранимость которого, согласно правилам психотерапии, оставалась для него скрытой. Еще до нашей встречи он, должно быть, подумал: «Кто она такая, чтобы сидеть и ковыряться во мне, чтобы меня оценивать?» Поэтому он нагадил мне на газон — и постарался довести это до моего сведения.

У яркого молодого человека — студента-дипломника по имени Джоэл психодинамика его родной семьи оставила нарциссические травмы, и какое-то время он изучал свои проблемы, связанные с завистью. «На одном курсе со мной учится один парень, он просто мне мешает, не знаю почему, — рассказывал он мне. — На самом деле он очень хороший, но он женат, и почему-то именно это меня смущает. Я все время думаю, что, прогуливая занятия, он шляется по барам и снимает женщин. Я имею в виду, что мы с ним одного возраста, но я не получаю наслаждения от жизни, а он женат. Почему я так озабочен, женат он или нет? Почему из-за этого я не смотрю на него сверху вниз?»

Джоэл вырос в семье, в которой отцу так и не удалось удовлетворить свои амбиции, и потому он был весьма критически настроен в отношении своего сына. Мать Джоэла, видимо, считала своего мужа неудачником и хотела, чтобы ее сын был успешнее отца. Родители оказывали на Джоэла огромное давление, ожидая от него успехов, постоянного корректного поведения, и когда он терпел неудачу в делах, которые, по существу, были связаны с его собственными ожиданиями, то слышал вещание внутреннего голоса. Этот голос делал ему выговор и казался ему его собственным голосом. Однако, услышав его, Джоэл все время испытывал гнев. Но как только он прекращал упорно трудиться (minute his nose left the grindstone[14]), он ощущал внутренний конфликт и желание защищаться. Многое из того, что он считал «весельем», было всего лишь навязчивым стремлением подавить недовольного внутреннего родителя. Клубные дискотеки, небольшие попойки по выходным и встречи с женщинами, которые ничего для него не значили, а лишь пополняли список его побед, — все это составляло часть борьбы за то, чтобы быть «правильным» парнем и не уступать этому недовольному и требовательному голосу внутреннего родителя.

Но когда Джоэл встретил приятеля, который был счастлив в браке и остепенился, его планка поднялась до уровня того, что можно ожидать от двадцатилетнего мужчины, а этим требованиям Джоэл не отвечал. Внутренний родитель стал придираться: «Почему ты не можешь повзрослеть и стать ответственным, зрелым человеком?»; Но Джоэл его не слушал. Он был слишком занят созданием предупредительных защит от травм. «У меня все в порядке, — кричал его внутренний защитник. — Я лишь делаю то, что полагается делать сильному и энергичному двадцатичетырехлетнему мужчине. Странен как раз тот женатый парень. Представь себе: двадцать четыре года — и он уже женат!»