Адская война

— Нет, что уж тут… Так число помешательств растет? — Да. Сражение с неслышным и невидимым противником, сражение с ничто, которое сыплет откуда-то бомбы, гранаты, шрапнель, с врагом-невидимкой, который опустошает ряды, разносит смерть, взрывает, расстреливает, отравляет ядовитыми газами тысячи жертв — и которого нет налицо — все это оказывается чересчур сильным для человеческой природы. Вы стреляете куда-то в пространство и нам кажется — впустую, зря, без смысла — а вас бьют тоже откуда-то из пространства, но так метко, что целые полки в несколько мгновений превращаются в гору трупов… А вдобавок к этому, воздушные суда с их разрывными снарядами! Нельзя сказать, чтобы в войсках обнаруживалась трусость, паника, страх — напротив, развивается какое-то бешенство, равнодушие к смерти, слепое презрение к опасности, но… нервы не выдерживают такого напряжения и каждое сражение теперь дает двадцать и больше процентов помешанных… У вас в Европе то же, но сумасшедших стараются скрывать под рубрикой без вести пропавших. У нас это обнаружилось в особенности со времени сражения на Блэк Ривер. Сто тысяч мирных японцев, проживавших в Калифорнии, в какие-нибудь десять дней организовались в отлично вооруженную армию, подкрепленную отрядом аэрокаров с Гавайских островов. А у нас ведь, вы знаете, вся территориальная армия — восемьдесят тысяч человек. Тем не менее, наше военное министерство в несколько дней собрало и вооружило стотысячную армию… Но опыт и превосходство оружия дали верх японцам. Мы потерпели страшное поражение, потеряв 30 000 убитыми и ранеными, 10 000 без вести пропавшими и 20 000 сошедшими с ума. Но вы нездоровы — прибавил он неожиданно, — попробуйте лечь и уснуть, а там посмотрим…

Действительно, я чувствовал себя скверно и последовал его совету. Затем — лишь смутно припоминаю, что было в последующие дни. Организм не выдержал напряжения и в течении двух недель я почти все время оставался в бреду.

Когда кризис миновал и я начал оправляться от болезни, то застал себя еще в убежище. Со мной был Марсель, которого доктор согласился оставить в убежище до моего выздоровления. Вами был передан военным властям, как явный симулянт.

В ожидании той же участи мы гуляли по парку, наблюдая печальнокомические сцены сумасшедшего дома. Сиделки и сторожа сообщали нам новости. Один дюжий молодец-надзиратель заметил с чисто американской деловитостью:

— Я вас знаю, джентльмены, читал о ваших похождениях. Они-таки заинтересовали нашу публику. После войны вы можете зашибить хорошую деньгу лекциями о том, как вы расправились с этой «Черной Черепахой».

Через несколько дней, когда я совсем оправился, доктор подошел к нам с какой-то бумагой.

— Военные власти требуют вас в качестве военнопленных, если я нахожу вас излечившимися… Что им ответить?

Я поблагодарил его за гуманное отношение и любезность и сказал, что мы ничего не имеем против перечисления из умалишенных в военнопленные. В тот же вечер нас отправили под конвоем взвода солдат-негров к коменданту Чарльстонской крепости. После допроса нам разрешено было поселиться в городе под надзором часового, который должен был денно и нощно дежурить у нашего дома — за наш счет — и полиции. Я настаивал на том, что мы частные лица, а не воюющая сторона, так как «Южный» был частным аэрокаром газеты «2000 год», а Джим Кеог также частное лицо, воевавшее за свой страх и риск; поэтому, утверждал я, нас должны отпустить на все четыре стороны… Напротив, комендант обнаруживал наклонность продержать нас в каземате крепости. Тем бы, вероятно, и кончилось, если бы не заступничество доктора, пользовавшегося большим влиянием.

Нам вернули наши бумажники, записные книжки, часы и прочие мелочи, находившиеся в наших карманах, когда нас вытащили из моря, и тот же майор Эллиот, комендант крепости, предложил нам поселиться в принадлежавшем ему домике, с прекрасным видом на замок Пинкней и батареи Кинг Стрита, за скромную плату в двадцать долларов в сутки. Он даже ссудил нам 500 долларов до присылки денег из Парижа, заметив, что ему известно, что г. Дюбуа считается одним из самых богатых людей во Франции. Я подозреваю даже, что возможность выгодно сдать домик не осталась без влияния на его решение поступить с нами снисходительно. Как бы то ни было, мы приняли предложение.

Мы рассчитывали встретиться здесь с Вами, но оказалось, что он был отправлен в Вашингтон.

Первым делом, конечно, я принялся за серию писем в «2000 год» — телеграфом не пришлось воспользоваться ввиду порядков военного времени — с описанием нашего поединка с Джимом Кеогом и дальнейших приключений. Мы купили также газеты за время с 4 октября, чтобы подробно ознакомиться с событиями. Два больших сражения немцев с французами кончилось одно в пользу французов, другое в пользу немцев, не изменив, однако, общего хода войны. Они обошлись в 8000 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести.

Мы знали теперь, что означает это «пропавшими без вести».