Адские существа (ЛП)

Последним воином была женщина с насыщенно-коричневой кожей и темными волосами, заплетенными в косы вдоль одной стороны головы. Она была прекрасна во всех отношениях, которых не было у вампиров, ее лицо горело от сияния ее теплой крови, ее тело было оружием, вырезанным из битв и труда. Все в ней кричало о жизни и радости.

Вампир бросился на спину Магнара, и она бросилась между ними, размахивая топором и вызывающе крича. Мать-медведица, защищающая своего детеныша — даже если этот детеныш был вдвое больше ее.

Битва продолжалась, и Магнар сражался рядом со своей семьей с улыбкой на лице, подобной которой я никогда не видела в реальном мире. Он был счастлив здесь, в окружении тех, кого любил, и это только делало его боль более очевидной, чем когда-либо.

Я не могла не смотреть, захваченная этой легендарной семьей. Все, что он потерял в своем крестовом походе против вампиров. У меня защемило сердце, когда я увидела это. И все же я не могла отвернуться.

Последний вампир, наконец, рассыпался в прах у их ног, и они вчетвером обнялись среди кучи пепла и оставшейся одежды.

Магнар отпустил свою семью и внезапно повернулся ко мне, склон холма, на котором я стояла, каким-то образом просел, выровнялся и теперь располагал меня гораздо ближе к ним.

— Вот и она! — крикнул он, и его улыбка заставила мое сердце учащенно забиться. Это было так дико и беззаботно: дикий зверь все еще был там, но каким-то образом был смягчен окружающей его любовью.

— Ты пропустила все самое интересное, Келли, — поддразнил Джулиус, когда тоже заметил меня. Его тон был наполнен теплотой, его улыбка была такой знакомой, что заставляла меня чувствовать, что мы друзья, несмотря на то что я никогда его не встречала. Мой пристальный взгляд блуждал по его мощному телосложению и чертам лица, которые были одновременно похожи на черты его брата и в то же время незнакомы. Его глаза были светлее, а на левой щеке появилась ямочка, когда он одарил меня плутоватой ухмылкой — все в нем предвещало беду.

Я открыла рот, чтобы ответить, но не была уверена, что сказать. Когда я оказалась во сне моего отца, он знал, что меня там не должно было быть. Он осознавал тот факт, что я была настоящей, в то время как все остальное — нет. Монтана и моя мать не взаимодействовали со мной напрямую подобным образом, как будто мы были одним и тем же, оба были плодом воображения, в котором мы оказались.