Адский договор: Переиграть Петра 1 (СИ)

Отплевываясь от грязи, забившей рот, поднял голову и тут же снова нырнул в грязь. Прямо над ним, где находилась надвратная башня, оглушительно рвануло. Глинобитное строение вспухло, словно собранное из игрушечных кубиков, и осколками кирпичей полетело во всей стороны. Взлетел в воздух и остатки кованных ворот, раскуроченные невиданной силой. Остатки горящего спирта, вырвавшегося из бочек, растекались по улочкам крепости. Лопались от сильного жара глиняные кирпичи, поднимая в воздух все новые и новые осколки.

У стоявших прямо напротив ворот пушек, готовых встретить неприятеля, стал взрываться пороховой запас, который защитники специально перенесли из арсенала. Плотно набитые порохом холщовые мешочки вспыхивали один за другим, раскидывая тяжеленные ядра и орудия, как обычные кегли. Артиллеристы даже бежать дернуться не успели. Кто не сгорел, того размазало по железом по земле.

А к крепости уже во весь опор неслись всадники со стягами, с которых смотрело строгое лицо Иисуса Христа. К Перекопу подходила русская армия.

— Варяг… Тьфу! Тьфу! — из рва наверх медленно карабкался Дмитрий. — Варяг, — опьянение его еще никак не отпускало. В глазах по прежнему все расплывалось. Одни предметы казались другими. — Не сдается врагу… Черт, а где все?

Когда же он смог выбраться на дорогу и встать, то его чуть свои же не зарезали. Грязного, в тине, горланящего что-то непонятно, казаки приняли за турка или крымчака. Чуть шашками не порубали. Хорошо крестик на груди заметили, что сверкнул на теле.

Ему повезло в очередной раз.

-//-//-

Воевода тронул поводья и черный жеребец медленно пошел по дороге. Конь уже давно приноровился к хозяину. Знал, что сейчас, когда человек молчит и погружен в себя, торопиться не нужно. Поэтому и шел неторопливо, медленно перебирая копытами.

Голицын же жадно всматривался в лежавшую перед ним некогда грозную крепость. Сейчас, с заревами от пожаров, с разрушенной башней и воротами, она напоминала распятую насильниками девку, безгласную, неподвижную, валявшуюся в пыли и разорванной одежде.

— Кто же ты такой? — шептал он тихо-тихо. В его голове бродили очень странные мысли, некоторые из которых он даже побаивался озвучивать вслух. — Может ты и не колдун, вовсе, а сам дьявол⁈ Разве магия способна на такое?

Голицын, дитя этого мира, еще не знал, как может быть разрушителен человеческий гений и все еще считал человека слабой пародией Бога. Лишь время показало, что он и множество других горько ошибались. Человек, а не дикий зверь с клыками, не разрушительные стихии, оказался самым страшным на земле существом и, похоже, явлением.

— Не ошибся ли я, пожав ему руку? Может свернуть ему шею, пока еще не поздно? — будоражили его сомнения. Он снова и снова спрашивал себя, но ответ к нему так и не приходил. Обращался и Богу, но тот тоже молчал. Видно, придется решать ему самому.

В конце концов, внутри него победил маленький человечек, эгоистичный, себе на уме, старавшийся думать сначала о земном, а лишь потом о вечном. Польза от этого странного юнца показалась ему значительной. Неразумно было отказываться от такого из-за одного лишь страха.

— Сверну я ему шею, а что дальше? Что делать с войском крымского хана? А с янычарами султана? С чем их встречать? С голой задницей? — с каждым новым вопросом он все больше и больше склонялся к мысли, оставить все на своих местах. Пусть колдун, по-прежнему, служит ему, пока совсем не останется врагов. А потом он посмотрит, что делать. — Решено.

Проговорив это, нетерпеливо коснулся конских боков шпорами. Жеребец, заржав, сразу же пустился вскачь. Видно, и ему надоело плестись, захотелось размять мышцы.

-//-//-

Ерема Скудников, казачий сотник, спрыгнул с коня и устало присел у источника. Жутко хотелось пить. Жутко намаялся вместе со своими казачками пока тушили пожар.

Схватил большой медный черпак, лежавший на камне, и зачерпнул по-полной. Тут же приложился к нему и сделал большой глоток.

— Кхе-кхе-кхе! Тьфу! Тьфу! Уф! — вдруг отбросил он черпак в сторону и глубоко задышал, пытаясь избавиться от «огня» во рту. — Кхе-кхе-кхе! — кашель душил так, что говорить было сложно. — Что это такое? Хмельное? Откуда? Целый источник…

Не веря себе, казак наклонился к арыку и зачерпнул ладонью воды. От нее, и правда, шел характерный острый запах. Это был первач, тяжелый, смрадный, полный нефильтрованных примесей. От такого на утро голова голова так трещала, что легче ее было отрезать, чем боль терпеть.

А к утру выяснилось и другое. Все три источника крепости, откуда гарнизон брал воду для питья, оказались полны хмельной жидкости. Главное, в каждом колодце разное питье было. В одном, что находился ближе всех к воротам, был первач. Второй до самых краев полнился красного сладкого вина, что бояре за золото из-за чужеземных стран везли. В третьем же колодце медовуха выливалась через край.