Адский остров. Советская тюрьма на далеком севере

В Северных лагерях особого назначения немало представителей так называемых гуманитарных профессий: инженеров, адвокатов, литераторов, учителей, врачей. Очень много учителей начальных и средних классов, а также университетских преподавателей — как мужчин, так и женщин, причем последние составляют большинство. Имеется немалое количество крестьян, рабочих, ремесленников и мелких служащих. Довольно хорошо представлены донские, кубанские, сибирские казаки и народы Кавказа. Из нерусских, являющихся советскими подданными, на Соловках наиболее многочисленны эстонцы, поляки, карелы (некоторые из которых вернулись из Финляндии, поверив в амнистию [24]) и евреи. Последние преимущественно присылаются на Соловки вместе со своими семьями: одни по обвинению в причастности к сионизму, Другие — по обвинению в экономической контрреволюции, третьи обвинены в так называемом «вооруженном бандитизме»: под которым ГПУ подразумевает все, что ему заблагорассудится: от членства (даже в прошлом) в монархической партии до производства фальшивых банкнот.

На Соловках много иностранцев, о которых более подробно я скажу ниже.

Самые большие группы заключенных составляют офицеры старой и новой армии, деловые люди дореволюционной поры и нэпманы [25], видные представители старого режима — бюрократы и аристократы, а также духовенство.

В настоящее время на Соловках находится приблизительно триста епископов, священников и монахов. К этому количеству следует прибавить несколько сотен мирян, сосланных на Соловки вместе с духовными лицами, главным образом по 72-й статье УК — «религиозная контрреволюция, сопротивление конфискации церковных ценностей, религиозная пропаганда, обучение детей в религиозном духе» и т. д.

Духовенство на Соловках, хотя и является самой притесняемой и унижаемой лагерными властями группой заключенных, обращает на себя внимание смирением и стоицизмом, с которыми оно переносит физические и нравственные страдания.

Будучи сызмальства приученными к тяжелому физическому труду, представители духовенства справедливо почитаются лучшими работниками в лагере. И с этой точки зрения почти по достоинству оцениваются администрацией, хотя она и эксплуатирует их самым бесчестным образом. Священников посылают на изнурительнейшие работы, например, все отрезки узкоколейки были проложены духовными лицами.

Естественно, любые виды религиозных служб находятся под запретом. В лагере на Поповом острове скончался один священник, немощный старик. Перед смертью он со слезами на глазах умолял коменданта позволить владыке Иллариону совершить над ним святое причастие. Комендант в оскорбительной форме отказал умирающему.

Каждый день в лагере считается рабочим, и на Пасху или Рождество власти стараются поручить представителям духовенства наиболее унизительную работу, например, чистку отхожих мест.

В Северных лагерях особого назначения заключены следующие известные деятели церкви: владыка Илларион (Троецкий) — глава Московской епархии, самый близкий помощник последнего патриарха Тихона. Ни на свободе, ни в тюрьме митрополит Илларион не вступал в конфликт с Советской властью, но он всегда был решительный сторонник истинного православия, в противовес «живой церкви», которую щедро субсидирует ГПУ. За отстаивание своих религиозных убеждений и за тесную связь с патриархом Тихоном епископа сослали на три года в Архангельск, где он отбывал срок наказания в самых ужасающих условиях. Владыка вернулся в Москву и вновь принялся энергично бороться против «живой церкви», участвовал в богословских дискуссиях, беспощадно развенчивая коммунистический вздор своего оппонента Луначарского [26], и снова был сослан, на сей раз на Соловки.

Владыка Масуил (Лемешевский) управлял делами Петроградской епархии после расстрела митрополита Вениамина. Приговоренный к ссылке, согласно статьи 72 УК («религиозная контрреволюция»), под которой большевики подразумевают защиту православия от разрушительных натисков «живой церкви», в сентябре 1924 года епископ прибыл на Соловки. Шесть других епископов и монахов, а также двенадцать мирян были высланы в то же время и по той же статье.

Епископа Серафима (Колпинского), епископа Петра (Соколова), исполняющего обязанности епископа Саратовского, епископа Питирима (Крылова) — игумена Казанского монастыря, а также пятнадцать представителей монастырского черного и белого духовенства, всех до единого, сослали на Соловки по той же 72 статье. Сотни прочих епископов, священников и монахов депортировались не только по причине того, что исповедуемая ими религия была «опиумом для народа», но и потому, что они не желали оправдывать разграбление церквей, якобы для помощи страдающим от голода, а, наоборот, публично осудили эту акцию, как дело рук сторонников «живой церкви», подкупленной государством.

Глава 7 Жертвы ЧК: некоторые странные случаи