Адский остров. Советская тюрьма на далеком севере

Профессор радовался посылке, как дитя, но, увы, недолго. Шпана снова наводнила тюрьму. Бандиты в очередной раз проломили стену и похитили наши вещи, включая и посылку Кривач-Неманеца. Наутро уголовники прибегли к шантажу. Нам всем хорошо был знаком этот метод. Через чекиста они прислали профессору письмо, в котором предлагали ему его же вещи за шесть червонцев (около шести фунтов). Чех, промерзший в насквозь продуваемом бараке, счел искренним это предложение, несмотря на наши предостережения, и послал шпане через того же чекиста все свои деньги, оставшись без единой копейки. Как мы и думали, ни вещи, ни деньги возвращены не были. Некоторое время спустя несколько уголовников уехало с Соловков, среди них были и ограбившие профессора. По дороге на юг они послали ему письмо, в котором обещали «всегда помнить дорогого профессора, не забывать его до последних своих дней».

Грабеж контрреволюционеров считался у уголовников чуть ли не делом чести, но ограбить своего товарища было строго наказуемым преступлением. Посылки для контрреволюционеров и политических хранятся в специальном помещении на Поповом острове в течение осени и зимы, пока не откроется навигация и не станет возможным сообщение с монастырем. Когда наступает весна, их переправляют в монастырь на специальном пароходе. Несколько раз уголовники вламывались в это помещение, безнаказанно наслаждаясь плодами своего грабежа. И это полностью оправдывалось их сотоварищами. Но однажды, когда в разграбленном бараке оказалось несколько посылок для уголовников, с виновниками обошлись самым жестоким способом: двое взломщиков были просто напросто убиты.

Глава 6 «Контрреволюционеры»

Самая тяжелая работа — для контрреволюционеров — «Контрреволюционеры» — многозначный термин — Пестрое разнообразие — Особые гонения на духовенство — Выдающиеся деятели церкви

Политические на Соловецких островах живут в отдельных кельях, в пещерах отшельников. А на Поповом острове — в специальном бараке. Контрреволюционеры же и в монастыре, и в Кемском лагере находятся вместе с обычными уголовниками. Монастырские кельи и лагерные бараки до отказа заполнены человеческой мешаниной из шпаны и контрреволюционеров.

Контрреволюционеры не только выполняют самую тяжелую работу и содержат в порядке собственные помещения; но, помимо этого, им вменяется в обязанность очищать норы уголовников от остатков пищи, плевков, грязи и вшей. Как только прибывает новая партия контрреволюционеров, их тут же заставляют мыть бараки, которые настолько загажены шпаной, что эта повинность значительно ухудшает здоровье многих контрреволюционеров.

В 1924 году, в течение двух месяцев, полторы тысячи контрреволюционеров были привлечены к уборке лагеря на Поповом острове. Достаточно сказать, что очень часто уголовники отправляют свои естественные потребности прямо на месте, т. е. в бараках.

Конечно, уголовники не испытывают даже малейшего чувства благодарности за все, что для них делается. Напротив, эта процедура, столь оскорбительная для всякого человека, воспринимается шпаной, как должное, и только обрекает тех, кто исполняет ее на новые оскорбления со стороны уголовников, поддерживаемых лагерной администрацией.

К примеру, когда мы вычистили указанный администрацией грязный барак, «благодарная» шпана прислала нам ультиматум с подробным перечнем большого количества продуктов: чая, хлеба, сахара, табака и т. д. Все это должно было быть немедленно вручено уголовнику, принесшему ультиматум. Нам сказали, что в случае невыполнения нас сначала изобьют, а потом дочиста ограбят.

Мы вынуждены были отдать требуемые продукты. Такого рода ультиматумы пользуются огромной популярностью среди шпаны. Она забрасывает ими контрреволюционеров и в монастыре, и в Кемлагере.

Очень трудно сделать подробный обзор той категории заключенных, к которой относятся контрреволюционеры, или хотя бы дать ей точную оценку. На Соловках довольно мной контрреволюционеров — около трех тысяч. Они включают в себя разнородные элементы, так что дать определение всея контрреволюционной массе весьма непросто. Разбив эту категорию на группы, хотя бы на условные, можно было б помочь читателю составить хотя бы приблизительное представление о контрреволюционерах. Но этого будет явно недостаточно. В лагерях имеется много контрреволюционеров, которых вообще невозможно классифицировать.