Адский остров. Советская тюрьма на далеком севере

Бараки Попова острова составляют около сорока ярдов в длину и десять ярдов в ширину. В каждом из них расквартировано, как правило, от двухсот до трехсот человек. В бараках № 5 и № 6, которые в основном заняты шпаной, более семисот обитателей.

С приходом ночи становится невозможно дышать. В бараках стоит ужасный смрад. Вечером, когда заключенные возвращаются с работы, их обиталища, сплошь усыпанные щелями в стенах, отверстиями в крышах и продуваемые сквозняками со всех сторон, настолько выстужены, что людей трясет от холода, как при лихорадке. По ночам невозможно спать от духоты и человеческих испарений.

Нары расположены вдоль стен в два яруса. Каждый стремится занять верхнюю койку, поскольку, если оказаться внизу, то на голову обрушивается нескончаемый ливень из вшей, объедков, плевков. За верхний ярус разгораются буквально кровопролитные бои.

Электростанцию построили только в конце 1924 года. А до этого нечто в роде лампы — жестянка с фитилем, слегка смоченным парафином — мерцало в центре каждого барака. Это давало свет трем-четырем ближайшим койкам. Все остальное пространство было погружено во тьму. Сейчас каждый барак освещается маленькой электрической лампочкой (16 ВТ.), но этого совсем недостаточно для такого большого помещения.

Под единственной крохотной лампой всегда собирается огромное множество заключенных, приноровившихся к чтению и писанию писем родственникам. Отсутствие света особенно тяжело переносится зимой. Старосты бараков используют это обстоятельство для взимания взяток как деньгами, так и натуральными продуктами за «место под лампой».

НЭП — новая экономическая политика — оказала влияние даже на Соловки. Лагеря были переведены на принцип «самообеспечения» и сумма, ежегодно выделяемая властями на содержание Соловков, значительно уменьшилась. Так, в нынешнем (1925 году) лагеря получили только двести пятьдесят тысяч золотых рублей вместо двух миллионов, затребованных Бокием и Ногтевым.

Еды выдаваемой заключенным, не хватает даже для поддержания полуголодного существования. Администрация непременно должна прикарманить крупные суммы денег. Начальник УСЛОНа и его приспешники вытягивают из заключенных последние силы, превращая их всех в бессловесных рабов.

Работы на Соловках подразделяются на две категории: «внешние» (за проволочным забором) и «внутренние» (внутри лагеря). Для внешних работ заключенных забирали в основном с Соловецкого и Попова острова на материк. Среди заданий, попадающих под категорию внешних работ, следующие: доставка леса, осушение болот, расчистка и содержание в порядке железнодорожных путей и дорог (грунтовых и деревянных), заготовка строевого леса для лагерных нужд и на вывоз, погрузка и выгрузка лесоматериалов, камней и продовольствия и т. д. (Суда для перевозки грузов называются так: пароходы «Глеб Бокий» и «Нева», а также баржа «Клара», получившая это имя в честь немецкой коммунистки Клары Цеткин).

Под внутренними работами подразумеваются: расчистка снега, помощь на кухне и в мастерских, вынос нечистот из отхожих мест и бараков, заселенных обычными уголовниками, и прислуживание чекистам. Женщины моют полы в контоpax и бараках, готовят пищу, обстирывают чекистов и красноармейцев, чинят им одежду и т. д.

Работа и зимой, и летом начинается в шесть часов утра. По инструкции она прекращается в семь часов вечера. Таким образом, на Соловках двенадцатичасовой рабочий день с перерывом на обед в час пополудни. Это принято официально. На самом же деле работа продолжается гораздо дольше, по усмотрению надзирающего чекиста, особенно часто такое происходит летом, когда заключенных заставляют работать буквально до потери сознания. В это время года трудовой день длится от шести часов утра до полуночи или часу ночи.

На Соловках нет ни воскресений, ни каких-нибудь других дней для отдыха. Каждый день считается рабочим. По великим праздникам (пасха, Рождество и т. д.) время работы обычно увеличивается для того, чтобы оскорбить чувства верующих заключенных. Только один день в году выделен как праздничный — Первое мая.

Болезнь, физическая слабость, преклонный возраст или малолетство ни в коей мере не брались во внимание. Отказ от работы по болезни, даже если она очевидна для самих чекистов, влечет за собой в качестве первоначального наказания, отправки на Секирку, а затем — расстрел, хотя согласно закону, карой за отказ от работы (даже без уважительной причины) может быть только продление срока заключения на один год.

Самое изнурительное — перевозка леса в зимнее время. Этот труд совершенно невыносим. Приходится стоять по колено в снегу, отчего бывает трудно двигаться. Огромные стволы, срубленные топорами, падают на арестантов, иногда убивая их на месте. Облаченные в лохмотья, без рукавиц, в одних только лаптях, заключенные с трудом удерживаются на ногах от слабости, вызванной недоеданием. Их руки и все тело промерзают насквозь от мучительного холода.